Соренсон осталась в машине, предоставив Гудмену задавать вопросы. Его штат, его люди, его работа. Она видела, как он постучал в дверь, потом шевельнулась занавеска на окне на верхнем этаже, и через четыре минуты дверь распахнулась. На пороге стояла пожилая женщина в халате и с аккуратно причесанными волосами. Отсюда и задержка в четыре минуты.
Соренсон увидела, как Гудмен принялся кланяться и расшаркиваться, потом задал вопрос, и Мисси Смит ему ответила. Шериф что-то записал, прочитал вслух, чтобы убедиться, что ничего не перепутал, и пожилая женщина кивнула. Затем входная дверь закрылась, свет в коридоре погас, и Гудмен рысью помчался к машине.
– Это далеко, – сказал он. – Не повезло.
Белый пикап «Додж» миновал пост без малейших проблем. Копы заглянули внутрь под самыми разными углами, проверили багажник и махнули, чтобы тот проезжал. Ричер открыл окно, положил локоть на дверь, прищурился в ярком, пульсирующем свете и покатил вперед. Повидавший немало на своем веку старый коп с полосками на рукаве подошел к «Шевроле», наклонился и принялся рассматривать машину внутри.
Он что-то искал.
Но ничего не нашел.
Поэтому коп уже начал выпрямляться, потеряв к «Шевроле» интерес и собираясь заняться следующей машиной в очереди, когда его взгляд остановился на лице Ричера, и глаза широко раскрылись, как будто с сочувствием, удивлением или уважением, и он сказал:
– Вот это да!
– Нос? – спросил Джек.
– Наверное, жутко болит.
– Жаль, вы не видели того, кто это сделал.
– А где он сейчас?
– Не в вашем штате.
– Это хорошо, – сказал полицейский. – Будьте сегодня поосторожнее на дороге, сэр.
– Кого вы ищете, капитан? – спросил Ричер.
– Очень любезно с вашей стороны, но я всего лишь сержант.
– Ладно, так кого вы ищете, сержант?
Коп задумался на мгновение, потом улыбнулся.
– Вас – нет, – ответил он.
И прошел на фут вперед к следующей машине, приготовившись заняться тем, кто стоял в очереди за «Шевроле». Джек закрыл окно, аккуратно проехал мимо заграждения, снова поудобнее устроился в кресле и покатил вперед. Сначала сорок миль в час, потом пятьдесят, шестьдесят и семьдесят. Перед ним расстилалась пустая, ровная дорога, и виднелись хвостовые огни «Доджа», которые быстро исчезали в миле впереди.
Глава 15
Адрес, который дала Гудмену Мисси Смит, оказался тем местом, которое наглядно демонстрирует, во что превращается семейная ферма, когда ее продают строительной корпорации. Ферму лет двадцать назад присоединили к гигантскому угодью, оставив один акр вдоль дороги, на котором построили в ряд четыре маленьких ранчо. В лунном свете все они выглядели ухоженными и в хорошем состоянии. Все были совершенно одинаковыми: с белой обшивкой, серыми крышами, лужайками, короткими прямыми подъездными дорожками и почтовыми ящиками на высоких деревянных столбах у обочины.
Однако между ними имелось одно очевидное различие.
На дорожках перед тремя домами стояли машины.
Перед четвертым – нет.
И как раз четвертый дом был тем самым адресом, который дала Гудмену Мисси Смит.
– Плохо, – сказала Соренсон.
– Да, – согласился с нею Гудмен.
Во всех четырех домах свет не горел; впрочем, это было совершенно естественно – посреди ночи. Но каким-то непостижимым образом дом без машины казался темнее своих соседей. Он выглядел тихим, заброшенным и пустым.
Соренсон выбралась из машины. Дорога представляла собой старый сельский проселок, залитый асфальтом. Дренаж никуда не годился, и дождевая вода, а также та, что стекала с полей, превратились в жидкую грязь в канавах. Соренсон перешагнула через нее и остановилась в начале дорожки, ведущей к дому официантки. Почти сразу к ней подошел Гудмен. Соренсон проверила почтовый ящик – исключительно по привычке. Он оказался пустым, что было нормально для того, кто работает по вечерам. Такой человек обычно вынимает почту перед тем, как отправиться на работу, а не после.
Ящик был белым, как и все остальные, с именем, выведенным маленькими буквами-наклейками. Дельфуэнсо.
– Как ее зовут?
– Карен, – ответил Гудмен.