– Согласен.
– У него могли появиться какие-то сомнения относительно вашего отношения к случившемуся четырнадцать лет назад?
– Не думаю. Я очень ясно тогда выразился.
– В таком случае почему он позвал вас сейчас?
Ричер не ответил. Принесли заказ, и они начали есть.
Апельсины, грецкие орехи, сыр горгонзола, куча разной травы и салатных листьев и соус из малинового уксуса. Получилось совсем неплохо. И кофе был хорошим.
– Прокрутите мне всю пленку, – попросил Ричер.
Хелен положила вилку и нажала на кнопку перемотки.
Она держала пальцы на разных кнопках, точно пианистка на клавишах. У нее были длинные пальцы. Никаких колец. Ухоженные, аккуратные ногти. Она нажала на кнопку воспроизведения и снова взяла вилку. Сначала Ричер ничего не слышал, потом появились тюремные звуки, эхо, где-то вдалеке металлический звон. Дыхание человека. Затем открылась дверь – другой человек сел на стул. На тюремный стул, прикрепленный к полу, и потому его ножки по нему не скользили. Заговорил адвокат, старый и скучающий. Ему совсем не хотелось там находиться. Он знал, что Барр виновен. Некоторое время адвокат говорил какие-то банальные вещи, а затем разозлился на то, что Барр молчал. И раздраженно заявил: «Я не смогу вам помочь, если сами не станете себе помогать».
Наступила длинная пауза, потом раздался взволнованный голос Барра, совсем рядом с микрофоном: «Они арестовали не того парня!» Джеймс повторил эти слова. Адвокат ему не поверил, заявив, что все улики налицо и его вина не вызывает сомнений, необъяснима только причина преступления. И тут-то Барр дважды попросил найти Ричера, а адвокат спросил, является ли тот врачом. После этого арестант встал и вышел из комнаты. Ричер услышал, как он принялся колотить в запертую дверь, а потом наступила тишина.
Хелен Родин нажала на кнопку и остановила пленку.
– Итак, почему? – спросила она. – Почему он сначала сказал, что не делал этого, а потом попросил найти человека, который совершенно точно знает, что Барр уже совершил похожее преступление раньше?
Ричер молча пожал плечами. Но по глазам Хелен он понял, что у нее есть ответ.
– Вы что-то знаете, – продолжала она. – Возможно, вы сами не понимаете то, что вам известно. Но тут какая-то загадка. Видимо, Барр думает, что вы можете ему помочь.
– А это имеет значение? Он в коме. Не исключено, что так и не придет в себя.
– Это имеет огромное значение. Барр может получить лучший уход и лечение.
– Я ничего не знаю.
– Вы уверены? Тогда, четырнадцать лет назад, его осматривали психиатры?
– Дело до этого не дошло.
– Он настаивал на том, что психически болен?
– Нет, он заявил, что добился идеального счета. Четыре пули – четыре человека.
– Вы тогда решили, что он безумен?
– Разве не безумие убить четырех человек ради удовольствия? Разумеется. Был ли он безумен в глазах закона? Уверен, что нет.
– Я не сомневаюсь, что вам что-то известно, – повторила Хелен Родин. – Из прошлого. Вам нужно попытаться вспомнить.
Ричер помолчал немного, а затем спросил:
– Вы видели улики?
– Я прочла о них в отчете следователей.
– Насколько они серьезны?
– Они ужасны. Нет никаких сомнений, что это сделал он. Речь идет лишь о смягчении приговора и больше ни о чем. И о состоянии его рассудка. Я не могу допустить казни человека с нездоровой психикой.
– В таком случае подождите, когда Барр придет в себя. Пусть его обследуют.
– Никакие результаты обследования не будут приняты во внимание. Он может прийти в себя и оказаться полным идиотом, а обвинение заявит, что его невменяемость вызвана ударом по голове, который Барр получил в тюремной драке. Прокурор скажет, что он был в здравом уме, когда совершил преступление.
– Ваш отец – честный человек?
– Он живет ради побед.
– А его дочь такая же?
Хелен помолчала немного.
– В некотором смысле, – согласилась она.
Ричер доел свой салат и, тщетно попытавшись отловить вилкой последний кусочек ореха, достал его рукой.
– О чем вы думаете? – спросила Хелен.
– Об одной мелкой детали, – сказал Ричер. – Четырнадцать лет назад дело Барра было очень сложным, почти без улик. Просто он сам признался. На сей раз улик полно. Но он отрицает свою причастность к преступлению.
– И что это означает?
– Понятия не имею.
– Так подумайте о том, что знаете, – проговорила Хелен. – Пожалуйста. Вы должны что-то знать. Спросите себя, почему он назвал ваше имя. Наверняка есть какая-то причина.
Ричер молчал. Пришел официант и забрал тарелки. Ричер показал на свою чашку, и паренек наполнил ее и принес. Ричер пил кофе, наслаждаясь запахом.