Послышался голос с кровати:
— Вы нашли её?
Он ответил:
— Кажется, да.
— Взгляните сюда.
Ричер посмотрел на пылавшую румянцем брюнетку, съёжившуюся от стеснения и прикрывшуюся простыней до самого лица.
Она попросила:
— Спасите её, пожалуйста. Приведите её сюда, я одна не справлюсь.
— Я уверен, ваша мачеха поможет вам, если вы действительно этого хотите.
— Только не она. Она поступила плохо, я видела, как она одевала бриллиант. Это был кулон моей матери. Я вспылила, и тут начались роды. А теперь мне нужна помощь.
Ричер кивнул и вернулся в холл. Все пошли за ним вниз, где он сказал:
— Приготовьте горячую воду и одеяла. Доктор очень долго пробыла на холоде.
И снова в путь. Он вернулся по подъездной дорожке, используя свои старые следы в глубоком снегу, с трудом передвигаясь от одного к другому. Затем, словно следуя зеркальному отражению своих следов, пошёл от ворот в противоположном направлении, глядя на низкий горизонт перед собой, сражаясь с ветром, проваливаясь в нетронутый снег. Сначала ничего не было видно, затем появилась тень на снегу, тень превратилась в яму, за которой начинались неуверенные шаги, ведущие назад — туда, откуда она пришла.
Вообще-то, следов было две пары.
И яма была большой.
Ричер подполз ближе и увидел двоих людей, лежавших на снегу — женщину в парке и копа в мешковатой желтой полицейской куртке. Оба дрожали от холода, глаза их были закрыты. Ричер откатил копа в сторону и усадил доктора. Она с трудом открыла глаза. Рядом с ней сел и полицейский, и Ричер спросил его:
— Как давно вы здесь?
Мужчина сверился с часами и сказал:
— Я — около двух часов. Я нашел брошенный автомобиль и пошёл по её следам в снегу, но не продвинулся дальше, чем смогла она, — его речь прерывала дрожь, каждое слово сопровождалось облачком пара.
Женщина была совсем холодной.
Ричер спросил у полицейского:
— Далеко ли до вашего автомобиля?
— Дальше, чем до дома.
— Тогда у нас один выход. Я несу её, а вы — её сумку.
— Почему она здесь? Я знаю только, что пропал бриллиант. Кого-то ранили?
— Дочь хозяина дома рожает, ей некому помочь. И бриллиант не пропал, но мы разберёмся с этим позже.
— Кто вы?
— Просто прохожий. Думал, меня угостят здесь чашечкой кофе, или даже рождественским ужином.
— Почему именно они?
— Я думал, они чтут традиции.
— И что они сказали?
— Они были очень заняты.
Ричер взял женщину на руки, затем встал, развернулся и пошёл обратно тем же путём, что и сюда. Полицейский полз сзади, он был меньше Ричера ростом, и не мог идти по пробитым им следам, следовательно, двигался медленнее. Ричер старался идти быстро, чтобы разогреться самому и согреть доктора, для этого он сильнее прижимал её к себе. Она начала приходить в себя, и Ричер ускорился, тут она очнулась и начала вырываться, запаниковав.
— Мы уже подходим, — задыхаясь, сказал Ричер. — Она ждёт нас.
— Который час?
— Почти на три часа позже, чем вы планировали.
— Кто вы?
— Долго рассказывать. Всё началось с голландской женщины. Но сейчас это неважно.
— Схватки уже начались?
— Не очень сильные, возможно, но никаких криков и стонов пока. Она там совсем одна.
— У её мачехи фобия. Я думаю, у неё был свой неудачный опыт.
— Она говорила, что у неё не было своих детей.
— У таких людей их обычно не бывает.
Ричер повернул к воротам и, пытаясь держать равновесие, пошёл по подъездной дорожке, переваливаясь из одного старого следа в следующий, полицейский, пыхтя, полз в двадцати шагах позади. Они подошли к двери, которая открылась немедленно, и на них обрушился шквал горячих полотенец и подогретых одеял. Наконец, доктор пришла в норму и поспешила вверх по лестнице. Дом, казалось, выдохнул и расслабился. Полковник занял позицию в холле второго этажа, вышагивая взад-вперед в классическом стиле, будущий дед так же нервничал, как, должно быть, было поколением раньше, когда он был будущим отцом.
Будущая бабушка застыла на половине пути на второй этаж, держась за перила и не имея сил идти дальше. Она только смотрела наверх, ожидая.
Коп присоединился к Ричеру, ждавшему в дальнем углу коридора и сказал:
— Ну а теперь расскажите мне про бриллиант.
Ричер начал:
— По описанию это похоже на кулон. Он принадлежал первой жене, а не второй. Так как это достаточно богатые люди, он должен быть довольно большим и тяжелым, поэтому его отсутствие легко заметить. Значит, она потеряла его не во время ужина, который обязательно был, потому что они в вечерних нарядах, а повар уехал еще вчера, до снега. Дочери не было с ними сегодня вечером, но она видела их, когда они вернулись, потому что был большой скандал по поводу кулона её матери, во время которого мачеха, несомненно, сняла его. Позже он куда-то исчез, и, так как скандал был большим, она не помнит, как снимала его, поэтому, восстанавливая события, думает, что потеряла его во время ужина, или слуга, ухаживающий за одеждой, украл его.