— Мистер Пенни, — произнес Оделл.
Джеймс ничего не ответил, просто сел и осторожно кивнул.
— Мы хотим поделиться с вами некоторой информацией, — продолжил Оделл.
Пенни лишь пожал плечами. Ему было известно, что его ожидает — завод полнился слухами. И не про него одного.
— Только покороче, хорошо? — попросил он.
Согласно кивнув, Оделл тут же сообщил:
— Мы увольняем вас.
— На лето?
— Навсегда, — отчеканил менеджер.
Пенни потребовалась пара секунд, чтобы осознать услышанное. Он догадывался, что скажет Оделл, но одно дело — догадываться, и совсем другое — услышать.
— Почему?
Оделл пожал плечами. Вид у него был такой, словно он и сам не рад случившемуся. С другой стороны, особенно расстроенным он тоже не выглядел.
— Просто сокращение. У нас нет выбора. Это единственное, что нам остается.
— Почему? — упрямо повторил Пенни.
Откинувшись в кресле и сцепив руки за головой, Оделл в который уже раз за день пустился в объяснения.
— Нам необходимо урезать расходы. Мы тратим слишком много денег. Прибыль низкая. Рынок сокращается. Ну, вы же понимаете.
Джеймс уставился в пространство и прислушался — снизу, из производственных помещений, не доносилось ни звука.
— Так вы закрываете фабрику?
— Мы сокращаемся, вот и все, — уточнил Оделл. — Фабрика не закрывается. Будет проводиться текущий ремонт, техобслуживание оборудования и тому подобное. Но уже не так, как раньше.
— Фабрика не закрывается? — допытывался Пенни. — Тогда почему вы меня увольняете?
Менеджер переменил позу: скрестил руки на груди, словно защищаясь. Наступил самый щекотливый момент в беседе.
— Тут все дело в уровне квалификации, — заметил он. — Перед нами встала задача собрать подходящую команду. Так что пришлось поломать голову. Боюсь, вы не соответствуете нашим требованиям.
— И что вас не устраивает в моей квалификации? — спросил Пенни. — У меня большой опыт. Семнадцать лет я здесь вкалываю. Что вам еще надо, черт побери?
— Ничего, ничего, — поспешно отозвался Оделл. — Но другие работники лучше. Мы должны думать о перспективах и поэтому принимаем в команду самых надежных специалистов, быстро обучаемых, таких, у кого нет проблем с выходом на работу. Вы же понимаете меня.
— Проблемы с выходом на работу? — удивился Пенни. — У меня, что ли? Да я семнадцать лет на фабрике! И вы говорите, что я не заслуживаю доверия?
Менеджер положил руку на лежащую на столе коричневую папку.
— Вы много времени болели. Отсутствовали на работе восемь процентов рабочего времени.
Пенни недоверчиво уставился на хозяина кабинета.
— Болел? Я не болел. У меня был посттравматический шок. После Вьетнама.
Оделл был слишком молод. Он снова покачал головой и произнес:
— Это не имеет значения. Еще раз повторяю: вы слишком часто не выходили на работу.
Джеймс Пенни сидел совершенно ошарашенный. Он чувствовал себя так, будто по нему проехалась машина.
— Мы стремились создать достойную команду, — добавил Оделл. — Менеджмент затратил массу усилий, и мы уверены, что приняли правильное решение. Вы не единственный, кто попал под сокращение. Мы лишаемся восьмидесяти процентов сотрудников.
Тогда Пенни взглянул прямо в глаза собеседнику и задал последний вопрос:
— Вы остаетесь?
Тщетно пытаясь скрыть улыбку, Оделл кивнул и ответил:
— Мы будем продолжать работу. Нам пока нужны управленцы.
В угловом офисе воцарилась тишина. На улице дул из пустыни горячий ветер, он кружился над металлическим ангаром в ленивых вихрях. Оделл открыл папку и достал голубой конверт. Протянул его через стол со словами:
— Ваше жалованье по июль включительно. Деньги перевели в банк сегодня утром. Удачи вам, мистер Пенни.
Пять минут, отведенные на беседу, истекли. Появилась секретарша Оделла и открыла дверь. Пенни понуро вышел из кабинета в коридор. Тем временем секретарша пригласила следующего бедолагу. Миновав длинную молчаливую очередь, Пенни спустился на парковку. Скользнул на сиденье красного «файрберда». Машина была почти новая (всего полтора года), он еще не расплатился за нее. Включив двигатель, он на небольшой скорости проехал милю до своего дома. Остановил автомобиль на подъездной дорожке и, забыв выключить мотор, погрузился в раздумья.