— Ну что же ты думаешь: мужики с одними палками да луками смогут одолеть лордов? — допытывался Джек у гостя.
— Ты еще молод, — важно ответил малый, — а не то ты слыхал бы о битве при Кресси24. Кто тогда обратил в бегство французских рыцарей? Пехота! А из кого состояла пехота? Из лучников! А кто такие лучники? Да такие же мужики, как мы с тобой!
Сердце Джека громко забилось в груди.
«Если б не йомен25 в зеленой куртке…» — вспомнилась ему песня. Но нет, не следует слишком доверять песням и сказкам…
— А ты был при этом? — спросил он насмешливо.
— Я-то не был, — почесываясь, ответил малый, — но отец мой в ту пору возил песок…
— Сладки гусиные лапки! — перебил его Джек басом, поудобнее устраиваясь на сене.
Это была любимая поговорка его отца: «Сладки гусиные лапки!» — «А ты их едал?» — «Да я не едал, но наш дядька видал, как их бейлиф едал; говорит, что сладки».
Парня взорвало.
— Ты рыжий кентский дурак! — сказал он. — Эх, беда, что Брентвуд так далеко от моря! Мы на вашем месте захватили бы уже не один корабль и тогда ударили бы на господ с суши и с моря!
Вот в это-то время старая Джейн Строу и постучала в дверь.
Оба замолчали, и через несколько минут гость захрапел.
Джек лежал с закрытыми глазами, и сердце его билось так сильно, что казалось — в груди его не одно, а целая дюжина сердец.
Конечно, малый говорит правду. Разве это справедливо, что господа едят, пьют и живут в свое удовольствие, топчут мужицкий хлеб, загораживают реки, запрещают мужикам иметь свои мельницы, а когда к ним привезешь зерно, они половину берут за помол…
Время еще не пришло, говорит гость. Глупости! Вот сейчас как раз самое время заварить кашу. Дворяне сражаются во Франции; какой замок ни возьми там только дети, женщины и старики да горсточка слуг. О таком, как Друриком, и говорить не приходится — мост спускают и поднимают только для важности, а ров вокруг замка можно перейти вброд. Но даже в Рочестере, в Бёрли, в Ковенайте сейчас не больше десятка вооруженных людей. Какого же времени еще надо ждать? Да и где его искать, этого малого, когда пробьет час? Ведь никто даже не спросил его имени…
— Послушай-ка, — сказал Джек, расталкивая гостя, — а как тебя звать, а?
— Уолтер Тайлер, — ответил тот, моментально просыпаясь. — Так и спросишь Уота Тайлера26, сына того кровельщика, что перекрывал церковь в Брентвуде.
— Ну, все-таки, как ты думаешь, много у вас в Эссексе найдется таких, что и сейчас пошли бы за тобой? — спросил Джек шепотом.
— Да и сейчас пошло бы человек тридцать, не меньше, — ответил тот, и в темноте глаза его блестели, как у рыси.
— Считай тридцать один, — важно сказал Джек. — В кожаной куртке, с луком, с четырьмя стрелами я явлюсь к тебе по первому твоему зову.
Глава IV
Как хорошо рано утром становиться за наковальню!
Бом! — ударял Джек молотом, и далеко из-за леса кто-то отвечал: бом!.. Это он подал сигнал к тревоге, и из-за леса отозвался его подручный.
Бом, бом, бом! — бил он изо всех сил, и воздух вокруг гудел, как колокол.
Тогда мальчик выходил на порог и смотрел вдаль. Нет, не в сторону Друрикома, а туда, где вдалеке, как море, синел лес.
Нагретый воздух, колеблясь, поднимался над зелеными холмами Кента, и Джеку казалось, что лес, колеблясь, поднимается кверху, что это не лес, а это навстречу ему движется отряд храбрых йоменов.
«Тех самых, которые спешили французских рыцарей, — думал мальчик, вспоминая ночной разговор, — славных йоменов в зеленых куртках, с луками в руках. Тех, про которых сложили песню:
Отец вчера с вечера велел ему перебрать весь хлам в сарае и сбить ржу со старого железа, и Джек старательно выполнил эту работу. Но почему так долго спят малыши? И где это замешкалась мать?
Работая в будние дни с отцом, Джек корзинами должен был таскать уголь, раздувать мехи, подавать отцу то молот, то клещи, а малыши только завистливо следили за ним издали. После того как Филю выжгло глаз искрой, отец запретил им даже подходить к наковальне.
24
В битве при Кресси было выявлено превосходство пеших английских стрелков над конными французскими рыцарями.