И тут Беку пришло в голову, что это уже вовсе не праздное состояние двух умов, а нечто куда большее! Эта первоначальная догадка затем переросла в убеждение, что счастье, мир, сама возможность жить дальше, все это, абсолютно все, зависело от исхода этой борьбы. Просто удерживать нопалон в неподвижном состоянии было уже недостаточно, он должен полностью овладеть им, хлестать им по Тарберту, перерубить им ту незримую пуповину, что пока что еще связывала их... Нопалон струился и метался из стороны в сторону под напором воли Бека, но тем не менее неумолимо приближался к Тарберту. Но тут случилось нечто совершенно новое, нечто непредвиденное и страшное. Тарберт весь как бы взорвался ментальной энергией. Нопалон вырвался из мысленной хватки Бека и больше уже ему не подчинялся. Игра подошла к завершению. То же можно было сказать и о состязании двух умов. Бек и Тарберт смущенно переглянулись, они оба были в равной степени ошеломлены.
— Что случилось? — устало спросил Бек.
— Не знаю. — Тарберт стал растирать лоб. — Что-то нашло на меня... Я почувствовал себя несокрушимым великаном. — Он невесело рассмеялся. — Ощущение было такое...
На какое-то время воцарилось молчание. Затем Бек произнес с дрожью в голосе:
— Ральф, я больше не могу доверять самому себе. Мне нужно освободиться от нопала. Прежде чем он сделает со мной что-нибудь совершенно непотребное.
Тарберт надолго задумался.
— По всей вероятности, вы правы, — сказал он в конце концов. — Если мы и дальше будем пикироваться, то ничего не достигнем. — Он медленно выпрямился. — Ладно, денопализирую вас. Если Маргарет сможет стерпеть два воплощения дьявола вместо одного, — закончил он, слегка хихикнув.
— Я сумею это выдержать. Если это так необходимо. — Она понизила голос до шепота. — Наверное, это именно так... Надеюсь, что это так. По сути, я знаю, что нельзя иначе.
— Вот и не будем больше мешкать. — Бек встал, заставил себя направиться к денопализатору. Его всего сковывало отчаянное противодействие нопала, лишало сил его мышцы.
Тарберт скосил взгляд в сторону Маргарет.
— Вам лучше бы выйти.
Она отрицательно мотнула головой.
— Позвольте мне, пожалуйста, остаться.
Тарберт только пожал плечами, Бек же был слишком взволнован сам, чтобы настаивать. Шаг к денопализатору, еще один, третий шаг — как будто он брел через трясину. С каждым шагом неистовство нопала все возрастало, перед глазами Бека в бешеной пляске поплыли огни и краски, поначалу негромкий скрежет где-то на периферии сознания стал гулким набатом греметь в голове: «Ггер — ггер — ггер...»
Бек остановился, чтобы отдышаться. Цветные узоры перед глазами начали принимать причудливые формы. Если б он только мог разглядеть их. Если б только мог разобраться...
Тарберт, наблюдая за ним, нахмурился.
— Что-то стряслось?
— Нопал пытается показать мне что-то — или хотя бы дать возможность разглядеть... У меня все смешалось в глазах. — Он прикрыл веки, пытаясь успокоить беспорядочное движение темных бесформенных пятен, золотистых колец, мотков синей и зеленой пряжи.
Откуда-то из темноты донесся унылый голос Тарберта. Он оказался раздраженным.
— Давайте, Пол, смелее. Давайте разделаемся с этим.
— Погодите, — произнес Бек. — Я сейчас сам приноравливаюсь к этому. Весь фокус в том, чтобы научиться видеть с помощью своего мысленного зрения — глазами своего разума. Глазами своего аналога в паравселенной. Тогда становится видно... — Голос его звучал все тише и тише, перейдя постепенно в размеренное дыхание. Пляска пятен перед глазами прекратилась, и на какое-то мгновенье его мысленному взору представилась упорядоченная картина. Перед ним развернулась совершенно необычная панорама из налагающихся друг на друга черных и золотистых пейзажей, и подобно картине, просматриваемой в стереоскоп, она была одновременно отчетливой и двоящейся, привычной и фантастической. Он увидел звезды и космическое пространство, черные горы, зеленые и синие сполохи, кометы, бесцветное дно каких-то морей, движущиеся молекулы, переплетение нервных волокон. Если бы он вдруг решил прибегнуть к руке своего аналога, он мог бы дотянуться к каждой точке этого многоступенчатого пространства, и тем не менее, оно простиралось в некоем более высокого порядка космосе, более сложно организованном космосе, чем вся знакомая вселенная.