Действительно, за время отсутствия матери он из жердей сделал переносную лестницу, поставил ее к яблоне и теперь обрывал завязи. Делал он это тщательно и медленно, внимательно присматриваясь к каждой веточке, как будто что ворожил.
Яшка работал на лестнице, а мужики стояли поодаль и гоготали, что вот нашелся в Починках человек, который деревья полет. Пелагее сделалось очень обидно, и она, не помня себя, вдруг закричала тонким голосом:
— Добрые люди, вы же видите… Помогите мне его связать и в город, и в город…
Мужики перестали смеяться. Некоторые из них даже подошли к лестнице. Раздались голоса:
— Слазь, Яков. Будет тебе мать мучить.
Яшка повернулся на лестнице, но не слез, а стал пространно объяснять, что в Америке всегда обрывают плохие завязи. Так яблоки получаются крупнее, и общим весом с яблони больше. Мужики слушали Яшку внимательно. А потом Бутылкин сказал Пелагее:
— Слышала? Чего же ты орешь, как зарезанная? Может, оно и правда так. Вот посмотрим, что осенью выйдет, а тогда на будущий год все на деревья полезем.
Пелагея ничего не поняла из объяснений Яшки. Вернее, поняла только одно: сын сел ей на шею, и нет ей против него никакой поддержки, даже от крестьянства.
Впервые в голову Пелагеи пришла мысль, что лучше было бы, если б Яшка помер или остался в Америке навсегда.
Жизнь для нее теперь сделалась сплошным мучением.
В средине мая растеньица на грядках сильно подросли, и им стало тесно. Джек хорошо вспахал картофельные участки, прошелся и бороной, а потом опять плугом, — наделал борозд. Утром заявил, что надо приступать к высадке табачков в поле. Объяснил, как это делать, и заставил женщин взяться за работу.
И вот началась страдная пора, по сравнению с которой жатва показалась Пелагее праздником.
Табачки были мелкие, с булавку, и очень хрупкие. Рассаживать их было трудно, тем более, что Яшка работал тут же. Он сразу замечал все промахи и заставлял их исправлять.
В первый день все трое высадили четыре тысячи табачков. Со всем полем провозились десять дней. Джек вставал рано, в три часа, и сейчас же будил женщин. Работать было до того трудно, что к вечеру ныло все тело. Пелагея и Катька часто вспоминали, до чего легко и хорошо жилось им в прошлый год, когда Яшки не было. Сейчас спины у них болели, как будто раскололись.
За десять дней в поле было высажено шестьдесят тысяч высадков. Пелагея была рада концу работы, думала, что пришел отдых. Но оказалось, что надо еще таскать воду из колодца, поливать табак.
Колодец был далеко, и воду таскали ведрами целые сутки. Джек даже по ночам носил воду, все боялся, что табачки не примутся. Но они прижились хорошо, окрепли, и поле зазеленело.
Теперь уже все в Починках знали, что Яшка разводит американскую махорку. Затею эту считали пустяковой и невыгодной. Некоторые крестьяне сажали немного махорки у себя на огородах, а высадки покупали в городе. Но занимать под табак целое поле никому в голову не приходило, тем более, что Яшка принужден был ради этого отказаться от картошки и пшеницы. Катьку допрашивали девки, как она из табаку будет хлеб печь осенью. Девчонка сначала отшучивалась и крепилась, но как-то расплакалась перед всей деревней.
Начала просить:
— Девоньки милые, не трожьте меня, христа-ради. Я уже себе мешок сшила. Как пройдет покос, пойду в город сухари под окнами собирать.
И после этого не выходила гулять к девкам, а все больше дома сидела.
Глава восьмая
ДЖЕК ПОЛУЧАЕТ КРЕДИТ
ЗА ХОРОШЕЙ весной пришло лето, раскаленное, как жар в печи.
Собаки весь день дышали учащенно, золотая пыль стояла в воздухе, и по вечерам трава не покрывалась росой. Крестьяне начали беспокойно поглядывать на небо. Засуха была частой гостьей в тех местах, и последствия ее были всем хорошо известны. Говорили, что дождь нужен непременно, иначе погорят всходы.
На плантации у Джека тоже не все было благополучно. Его ковшичков с водой явно не хватало, и табачки опустили свои нежные листья. Джек без отдыха таскал ведра, но полить всего поля из колодца не мог. Труд его изнурял. Он похудел и плохо спал. Ночью во сне бормотал что-то, а один раз под утро вдруг закричал:
— Горит… Горит…
Пелагея разбудила сына и спросила:
— Яша, Яша, что с тобой?
Джек дико ворочал глазами и ответил отрывисто:
— Табак мой горит, мать! Горит табак!
И опять повалился на постель.
Пелагея понимала, отчего Яшка мучится, но помочь сыну ничем не могла. Вместе с ним и Катькой она поливала поле и ясно видела, что втроем здесь ничего сделать нельзя.
Наконец Джек окончательно выбился из сил.
Как-то днем он бросил ведра, лег под яблони и долго лежал без движения. Потом энергично поднялся и вошел в избу.
Пелагея двинулась за ним следом и увидела, что Яшка выводит что-то углем на большом листе бумаги. Сама Пелагея была неграмотной, но писание сына почему-то показалось ей подозрительным. Она вышла в сени, подозвала Катьку и шопотком просила ее прочесть, что такое пишет Яшка.
Катька вошла в избу, побыла там недолго, потом выскочила бледная к матери. Закрыла глаза и сказала:
— Мама…
Дальше говорить не могла, залилась слезами.
— Что? — закричала Пелагея, видя, что пришла настоящая беда. — Говори, что?
— Мама… Он лошадь продать хочет. Написал: «Продается мерин пяти лет в избе у Восьмеркиных»…
Этого Пелагея вынести уже не могла. Она явилась в избу с громким протяжным воем, схватила бумагу, разорвала ее и без слез закричала:
— Ты что же, нас совсем по-миру пустить хочешь, сынок? Один твой табак проклятый жевать будем осенью. Да я на тебя в суд подам…
Катька поддержала мать и даже плюнула Джеку в спину.
Джек побледнел, но сейчас же совершенно спокойно начал объяснять, что при огородном хозяйстве, которое они ведут, лошадь держать невыгодно. Если за все лето подвода понадобится несколько раз, то всегда можно нанять. И заплатить за это есть чем, — овес йосле мерина останется.
— Вон! — закричала Пелагея, не желая ничего слушать. — Вон… Чтобы духа твоего не было. Все равно не позволю мерина продавать. Он нами нажит, сынок дорогой, пока ты по Америке шлялся. Не твоя лошадка.
Джек тяжело вздохнул.
— Надо продать мерина, мать, — сказал он твердо. — Деньги нужны.
— На что, на что? Скажи, злодей, на что?
— Мать! — сказал Джек почти шопотом. — Разве не видишь, что на дворе делается? Засуха пришла. Надо колодец рыть на дворе завтра с утра. Иначе табак пропадет.
— И пусть пропадет… Пусть пропадет, проклятый.
— Молчи, мать. Ты знаешь, какой табак у меня растет на огороде? Настоящая Вирджиния, из нее сигары делают лучшие в мире. Их сам президент курит. Поняла? Нет? Так молчи. Здесь у меня табаку на пять тысяч…
Пелагея, услыхавши о такой баснословной сумме, не успокоилась, а разозлилась еще больше. Она решила, что Яшка хочет обмануть ее. Велела Катьке сейчас же увести лошадь к Сундучковым, а сама продолжала кричать и даже нарочно разбила ухватом старый горшок.
Катька проскакала мимо окна на мерине. Джек выскочил на крыльцо и закричал, чтоб она его подождала. Но Катька подхлестнула лошадь и исчезла в пыли. Первый раз за все пребывание в деревне Яшка рассердился по-настоящему. Он хлопнул дверью так, что вся изба задрожала. Без картуза выскочил на улицу и пошел куда-то.
Джек пришел в Чижи к своему приятелю Скороходову и попросил у него в долг сто рублей.