Впрочем, автомобилист здесь не останавливался. Он проехал дальше к жилому флигелю и тут привел в действие свой гудок, который молчал всю дорогу.
Коммунары обедали.
Все они сидели за длинным столом, на лужке, по ту сторону флигеля. По направлению к этому столу Пелагея и Дуня тащили на палке огромный котел супа. Коммунары держали уже ложки в руках, когда звук автомобильного гудка заставил всех повернуться в одну сторону. Приезд автомобиля в коммуну должен был принести с собой какие-то новости.
Автомобиль объехал флигель и остановился на тормозе почти около самого стола. Видимо, автомобилист не предполагал, что как раз за поворотом обедают.
Лицо приехавшего человека никому ничего не говорило. Один только Джек вскочил в страшном — негодований и закричал тонким голосов, который появлялся у него в минуты гнева:
— Чарли, бродяга! Ты, как я вижу, все-таки купил автомобиль…
Джек произнес эти слова по-русски. Он совершенно упустил из виду, что приехавший человек не знал русского языка. Он сообразил это немного позже и сейчас же повторил слова по-английски, но попрежнему грозно.
Чарли встал во весь рост в машине, но при этом опустил голову. Во всех денежных делах он всегда подчинялся Джеку и никогда ничего не предпринимал без его ведома. Но на этот раз его смущение длилось недолго. Он поднял голову и дерзко ответил:
— Да, конечно, купил за семьдесят пять долларов из общего фонда. Но ведь ты же мне писал, что у нас есть ферма, скот и сад. Значит, я купил по плану, в последнюю очередь.
— Верно! — ответил Джек и расхохотался. — Представь себе, ты прав, старик. Эта ферма принадлежит нам, и на старости лет нас не выгонят отсюда палкой. Здесь будут жить наши дети и внуки, и на каждый вколоченный гвоздь мы будем вешать наши картузы.
Приятели обнялись. Затем Джек сказал, обращаясь к коммунарам:
— Товарищи, это и есть Чарли Ифкин, американский рабочий, новый член нашей коммуны. Он умеет делать все получше меня. Теперь вы увидите, как пойдет у нас работа.
Потом он подвел Чарли к Татьяне и сказал:
— Можешь обнять ее, бродяга. Это моя жена.
— Жена? Почему же ты ни слова не написал мне об этом, старик?
— Брось, Чарли! Ведь ты знаешь, что я терпеть не могу писем.
Чарли посадили на самое почетное место за столом. И коммунары смотрели на него во время обеда во все глаза. По рассказам Джека они знали, что Чарли Ифкин — золотой работник и у него есть чему поучиться.
После обеда, когда по обычаям коммуны каждый мог делать, что хотел, Чарли, Джек и все коммунары пошли осматривать хозяйство. Перед этим Чарли сказал Джеку несколько слов по-английски, и Джек перевел их:
— Чарли говорит, что он уже осмотрел поля и остался ими доволен. Он просит показать ему только усадьбу.
Прежде всего прошли к конюшне.
В стойлах стояло всего пять лошадей. Конечно, это были не заводские кони, но они не были похожи и на тех деревенских кляч, которые весной везли силос в Кацауровку. За лето каждые две лошади коммуны были обменены на одну, и таким образом конюшня, проиграв в количестве, выиграла в качестве. Лошади лоснились и выглядели хорошо покормленными. Чарли осмотрел каждую в отдельности и, должно быть, остался недоволен. Во всяком случае, он сказал Джеку:
— Ты не сердись на меня за автомобиль, дружище. Перевозка обошлась дорого, но ведь машина-то на ходу.
— Верно, верно, — ответил Джек. — Но ведь теперь она нам не нужна. Мы больше не будем колесить, бродяга, с севера на юг, от Висконсина до Техаса. Нам придется все время жить здесь.
— Я не о том, — сказал Чарли. — Я понимаю, что теперь мы прилипнем к месту. Я хочу сказать, что если автомобиль нам не нужен, то мы можем снять его с колес. Он нам прекрасно обмолотит пшеницу этой осенью. Ведь все-таки в нем шестнадцать сил.
Коровы больше понравились Чарли, но он нашел, что они не достаточно крупны. Куры на теннисной площадке показались ему слишком разнокалиберными.
— Это надо бросить! — сказал он. — С весны я сам займусь инкубатором. Уж если заводить кур, так одной породы. И, конечно, не меньше пятисот.
Затем были осмотрены развалины дома, и Джек объяснил, что нижний этаж предположено к зиме приспособить под жилье. Кирпич с верхнего этажа пойдет на постройки, прежде всего силосной башни. Против этого плана Чарли не возражал.
Прошли во фруктовый сад. Он был приведен в порядок, и это уже отразилось на урожае. Чарли попробовал одно яблоко и как-то растерянно улыбнулся. Должно быть, какое-то сомнение зародилось в нем. Он пробурчал:
— Чорт подери! Прямо не верится, что все это получено бесплатно.
Из сада спустились к пруду, круглому пруду, с островом посредине.
— И пруд! — закричал Чарли. — Прости меня, Джек, но я отказываюсь верить, что даже здесь, в СССР, такие усадьбы раздаются бесплатно. Ты меня обманываешь!
И он стал смотреть на остров, а по его лицу текли слезы.
Он не верил своим глазам, он не мог верить, что их мечты осуществились полностью так скоро и так блестяще. Он не представлял себе, какие законы должны быть в стране, чтобы за короткий срок рабочие люди могли обзаводиться фермами с садом и прудом. Тщетно он старался объяснить себе это: у него ничего не выходило.
— Сколько земли в ферме? — спросил он наконец.
— Четыреста акров, Чарли, и еще двести покосов, — ответил Джек. — Но через два года у нас должно быть четыре тысячи. Все земли, которые лежат вокруг, сделаются нашими.
— Вы их купите?
— Нет, здесь нельзя покупать земли. Нам отдадут их бесплатно.
Чарли беспомощно махнул рукой. Он просто даже не хотел вдумываться в эти слова Джека. Он только подошел к своему другу, отвел его в сторону и тихо сказал:
— Покажи мне твои зубы, Джек.
Джек улыбнулся своей золотой улыбкой.
— Целы! — закричал Чарли. — Что за чорт! Ведь я так рисую дело: ты купил эту ферму сообща с другими. Но скажи мне, старик, откуда ты взял золото, чтобы внести свой пай? Ведь я тебе не перевел ни одного доллара.
Джек некоторое время молчал, должно быть, не знал, что ответить. Он только рассматривал свою руку, а потом принялся зубами отрывать от нее мозоль.
— Я платил вот этим золотом, Чарли, — сказал он и протянул своему другу кусочек огрубевшей кожи. — Даю тебе слово, что мы все расплачивались только этим. В Америке, на чикагской бирже, это совсем не котируется, дружище. Но вот нашлась на свете одна страна, где мозоли расцениваются на вес золота. Как догадываешься, я и пустил этот капитал в ход…
ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЯМ
Чарли Ифкин приехал в СССР осенью 1928 г.
Осенью же в 1929 г. в газетах начали появляться сведения, что многие районы Поволжья переходят на сплошную коллективизацию. Целые деревни начали объединяться для совместной обработки земли по всем правилам усовершенствованного земледелия.
Таким образом Джек и Чарли получили возможность работать не на маленькой ферме, а в огромном хозяйстве, с сотнями товарищей коммунаров и хорошими условиями кредита.
В настоящее время автор работает над продолжением этой книги: он не считает историю Джека Восьмеркина законченной.
В самом деле: какую роль будут играть в условиях сплошной коллективизации действующие лица повести «Джек Восьмеркин, американец»? Как проявят себя Чарли, Джек, Николка, Татьяна, редактор газеты и какая судьба ожидает Скороходовых? Как развернется хозяйство «Новой Америки», какие трудности ждут коммуну, и как будет использован автомобиль, привезенный Чарли?
Автор просит читателей поделиться с ним своими соображениями по этим вопросам.
Все дельные советы помогут ему в работе и будут использованы.
Письма надо адресовать в Москву, Рождественка, 4. Гиз, Отдел детской литературы.