Джек опять открыл рот. Скороходов с удовольствием потрогал зубы пальцами.
— Сберкасса хорошая, — сказал Петр. — Изо рта уже ни один мазурик не украдет.
Джеку постелили постель на перине, на лавках. На прощанье Скороходов пожал ему руку и сказал:
— Ну, спокойной ночи. Будем с тобой компанию водить. Может, и помощь какую окажу. Завтра утром еще побеседуем.
Завертываясь в одеяло, Джек думал о том, что приобрел нужное знакомство. Польза была уже налицо: он узнал, где можно получить справку о температуре в градусах. А затем Скороходов утвердил в нем убеждение, что от хлеба здесь не разбогатеешь.
Семья Скороходова еще спала, когда утром Джек поднялся и вышел. Бодрым шагом он двинулся за пять километров в село Пичеево. Там попал в школу как раз на уроки. Когда занятия кончились, он переговорил с учителем и действительно получил от него все нужные сведения. Температуру в школе записывали каждый день уже три года.
Джек, видимо, понравился учителю. Он пригласил его обедать и много рассказывал ему о здешнем климате, почвах и осадках. После обеда вдруг произошло чудо: Джек взял у учителя махорки, свернул козью ножку и закурил. Но махорка ему, должно быть, не понравилась, он скоро потушил огонек. Учитель начал его спрашивать об Америке, и они проболтали до ночи. Джек попросил разрешения остаться переночевать в школе. Учитель позволил, и Джек лег на двух партах.
Утром, еще до прихода ребят, Джек простился с учителем, узнал кратчайшую дорогу до Починок и направился домой.
Он шел быстро по дороге, напевая американские песни, улыбался и махал руками. Видно было по всему, что изучение местных условий он считал уже законченным и план будущего хозяйства был ему ясен.
В Чижах Джек зашел на минуту к Скороходову, поблагодарил его за гостеприимство и попросил покурить. Получив щепотку махорки, он свернул папироску и затянулся два раза.
А когда вышел в поле, бросил папироску в снег.
Глава четвертая
ДЖЕК ПРИНИМАЕТСЯ ЗА РАБОТУ
ВЕРНУВШИСЬ домой, Джек не стал объяснять матери, где пропадал два дня. Просто поздоровался и попросил разогреть щи. А сам пошел на картофельное поле и начал копать ямки в снегу. Из ямок выбирал землю и складывал ее в варежку. Варежку завязал и положил на окно. Потом прошел в хлев, вывел телку и стал ей зачем-то крутить хвост.
Мать и Катька смотрели на это издали. Наконец Пелагея не выдержала и подошла к сыну.
— Ты зачем телку-то лечишь? Ведь здорова она.
— Телку продать надо, — ответил Джек сквозь зубы. — И как можно дороже.
Пелагея к этому времени уже боялась Джека. Но тут она позвала Катьку, и они, обнявши телку, начали причитать и уговаривать Джека отказаться от пустой затеи. Они кричали на весь двор, что выпоили телку молоком, не спускали с нее глаз, и что вторая корова выведет их из бедности.
Джек выслушал все это молча, а потом, глядя матери в глаза, сказал:
— А все-таки мы ее продадим. Покупатели есть?
Мать ответила, что на такую телку покупатели найдутся всегда, и что каждый даст за нее сорок рублей.
— Двадцать долларов, — сказал Джек и усмехнулся. — Мало. Ну, иди за покупателями.
— Да на что тебе деньги? — допытывалась Пелагея, все еще держась за телку. — Ведь сказала я тебе, что хлеба до осени хватит.
— Дело не в хлебе, — ответил Джек неохотно. — Мне деньги нужны, чтоб купить семян.
Впервые в голову Пелагеи забрела мысль, что Яшка вернулся из Америки сумасшедшим. Она поняла бы его, пожалуй, если бы он пропил телку или на вырученные от продажи деньги купил сапоги. Но продать телку, чтоб купить каких-то неизвестных семян, может только сумасшедший. Пелагея попыталась еще раз подействовать на сына плачем. Но Яшка не поддался и крикнул так, что Пелагея почувствовала в нем хозяина. Через полчаса Катька побежала за Сундучковым, который еще осенью приценялся к телке. А через час телка была продана за сорок пять рублей.
Когда ее уводили со двора, мать и Катька ревели, как по покойнику. Пелагея даже готовить обеда не стала, махнула рукой и пошла к соседям жаловаться на несчастье. А Джек поел вчерашних щей, отрезал себе ломоть хлеба и сказал:
— Ну, Катя, я ухожу.
— Куда?
— В город.
И пошел по улице.
Катька побежала к соседям и рассказала матери, что Яшка со всеми деньгами уходит в город. Джек уже дошел до околицы, когда его догнала Пелагея.
— Яша! — сказала она тихо, глотая слезы. — Яша! Неужели навсегда от нас уходишь? Ведь не простился даже.