— Ну? — буркнул он.
Улыбнувшись, Джекаби протянул ему руку.
— Полагаю, вы мистер Хендерсон?
Глава шестая
Мистер Хендерсон сделал шаг назад и пропустил нас в квартиру, которая точь-в-точь походила на квартиру жертвы, только здесь на месте письменного стола стоял потертый диван, а на обеденном столе в большой вазе лежали разноцветные фрукты. И не подумав убрать подушки от ушей, мистер Хендерсон громко обругал полицейских, которые так и не заглушили шум, а затем опустился на диван и поморщился.
— Мы не из полицейского управления, — сказал Джекаби и положил на стол узкий кожаный футляр, который достал из пальто.
— Я оттуда, — вставил Чарли.
— Большинство из нас не из полицейского управления, — поправился Джекаби. — Мистер Хендерсон, опишите, пожалуйста, стоны, которые вы слышите.
Развязав кожаные завязки футляра, детектив раскатал его на столе. Послышалось тихое звяканье. Заглянув ему через плечо, я увидела в футляре три узких кармашка с какими-то металлическими инструментами.
— Разве вы его не слышите? — прокричал хозяин. — Может… проблема во мне?
— Прошу вас, опишите звук, — повторил Джекаби.
— Он такой… такой… такой… — Голос мистера Хендерсона смягчался с каждым словом, а глаза опускались все ниже. — Такой печальный.
— Мистер Хендерсон, уберите, пожалуйста, подушки, — велел Джекаби и вытащил маленький инструмент с двумя длинными зубцами.
Мужчина снова посмотрел на нас. У него на глазах выступили слезы, а на лице вместо раздражения отразилась тоска.
— Мистер Хендерсон, — повторил Джекаби, — прошу, уберите подушки.
Медленно подняв руки, Хендерсон снял с головы кожаный ремень. Подушки упали. Мужчина тотчас зажмурился и напрягся всем телом: видимо, беззвучный вой снова атаковал его уши.
— Откуда исходят стоны? — серьезно спросил Джекаби. — Вы можете определить направление?
Из глаз Хендерсона покатились слезы. Он покачал головой — не знаю точно, хотел ли он ответить «нет» или же прогнать надоедливый звук.
Джекаби постучал зубцами инструмента по столу. Зазвенела чистая, ясная, долгая нота. Это был обычный камертон. Тело Хендерсона тотчас расслабилось, и он обмяк на диване. Всхлипнув, он изумленно посмотрел на детектива. Нота приятно звучала еще несколько секунд, постепенно затихая. Не дав ей погаснуть, Джекаби снова стукнул камертоном по столу.
— А теперь? — спросил он.
— Я все еще их слышу, — пробормотал Хендерсон, в голосе которого слышалось облегчение вместе с недоумением. — Но гораздо дальше. Плач по-прежнему печален. Прямо как… — Он снова всхлипнул и осекся.
— Как что? — мягко уточнил Джекаби, не сбиваясь с мысли.
— Прямо как мама плакала на отцовских похоронах, — сдавленно сообщил Хендерсон. — Точь-в-точь как она.
Джекаби снова стукнул камертоном.
— То есть голос женский?
Хендерсон кивнул.
— Теперь вы можете определить, откуда он доносится?
Хендерсон сосредоточился и обратил глаза к потолку.
— Сверху, — решил он.
— Прямо сверху? — спросил Джекаби. — Из квартиры над вашей?
Хендерсон снова задумался, и Джекаби в очередной раз стукнул камертоном, чтобы ему помочь.
— Нет, — ответил хозяин квартиры, — немного… Кажется, отсюда.
— Прекрасно. Мы сейчас же займемся этим вопросом. Однако, пока вы сосредоточены, попробуйте вспомнить вчерашний вечер. Вы не заметили ничего необычного? Может, столкнулись с каким-нибудь незнакомцем на лестнице?
Тяжело вздохнув, Хендерсон растрепал примятые подушками волосы.
— Кажется, нет. Ничего необычного. Ее голос…
— Что было до голоса? Может, вспомните что-нибудь?
Еще немного подумав, Хендерсон покачал головой.
— Вряд ли. До этого наверху кто-то играл на скрипке. Там часто играют ближе к вечеру. Весьма недурно. Вечером кто-то стоял у окна в коридоре. Наверное, это грек из квартиры напротив. Он выходит на балкон курить сигары. Думает, его жена об этом не знает. Но он не слишком-то скрывается. Топает как слон. Больше ничего необычного. Хотя…
— Да? — оживился Джекаби.
— Был еще один звук… Такой… Не знаю даже, как описать.
Он сердито нахмурился, пытаясь припомнить, что именно слышал. Джекаби снова стукнул камертоном, и Хендерсон глубоко задышал, сосредотачиваясь на воспоминаниях.
— Такой… металлический. Звяк-звяк. Вот такой. Наверное, это часы у него на цепочке звенели. Вскоре после этого начались рыдания. Она была так печальна…