Фото, подаренное мне Учителем. Юэнь Лоу — имя, которое я носил в те годы, когда обучался в школе китайской оперы.
Я однажды сказал, что Чарльз Чан — отец Чан Конг-Сана[17], а Юй Джим-Юэнь — отец Джеки Чана.
Каждый день в течение десяти лет мы подвергались суровым тренировкам, а телесные наказания были настолько жестоки, что кровь и слёзы у нас лились рекой, но в тех условиях это было обычным делом. По вечерам перед сном каждый из нас про себя проклинал Учителя. Однако по мере того как мы взрослели, к нам пришло осознание, что всё пережитое нами принесло нам не только боль и страдания, но также помогло обрести нечто очень важное. Мы обрели закалённое тело и свободно овладели акробатическими навыками, что позволило нам найти себе место в киноиндустрии. Кроме того, за много лет в нас выработались и навсегда впитались такие качества, как выносливость, смелость, напористость и дисциплинированность. Всё это в дальнейшем помогло нам преодолеть все трудности и стать теми, кем мы стали.
Смерть Учителя придала ещё больше смысла моей работе над фильмом «Кто я?». Я более, чем когда бы то ни было, стремился максимально проявить себя в этой картине. Для этого я решил бросить себе вызов, поставив перед собой задачу выполнить трюк небывалой степени сложности.
Не считая Голландии, значительную часть фильма мы снимали в Африке, так что он полон экзотики, а также оригинальных и опасных трюков. Впоследствии я слышал, что постановку трюков и боёв в этом фильме назвали шедевральной. Особый восторг у публики вызывают такие эпизоды, как сцена боя на крыше небоскрёба, мой спуск вниз по почти отвесной стеклянной стене небоскрёба, падение с вертолёта в африканский первобытный лес.
Второй эпизод из упомянутых выше мы снимали с наружной стороны небоскрёба в Роттердаме. Это здание высотой в 21 этаж. Мне нужно было спрыгнуть с крыши, проскользить по слегка наклонной стене до нижнего края, в который я должен буду упереться ногами, а оттуда перелезть на стеклянную стену здания и проникнуть внутрь.
На тот момент мне было уже 43 года, и теоретически уже миновал тот возраст, когда можно было позволить себе рисковать жизнью ради опасного трюка. Но как бы там ни было, прыгать мне предстояло с высоты 70 метров. И на этот раз не за что было схватиться, чтобы скатиться вниз, в отличие от того эпизода «Полицейской истории». В этот раз у меня практически ничего не было.
Я уже решил для себя, что этот прыжок я должен посвятить Учителю.
Перед началом съёмки мои каскадёры, обвязавшись верёвками, аккуратно сверху донизу прощупали буквально каждый миллиметр поверхности, по которой мне предстояло спускаться, проверили, не торчат ли где-нибудь гвозди или другие острые предметы. Пройдя всю поверхность, они дали мне знать, что всё в порядке. Мы занялись приготовлениями. Работники съёмочной группы тщательно готовили место, самое главное было постелить маты внизу, куда я должен приземлиться. Я стоял на крыше и смотрел вниз, с моей высоты маты выглядели размером с половину ладони. Мне вдруг стало нехорошо, сердце учащённо забилось, в висках заныло так, словно по ним били молотком. Внизу толпилась вся съёмочная группа, собрались местные пожарные, полиция и кареты скорой помощи, а также множество зевак, подошедших посмотреть, что здесь происходит. Здешние власти ради наших съёмок перекрыли мост и проезжую часть.
Все ждали, чтобы стать свидетелями моего прыжка, а мне предстояло устремиться вниз, набрав скорость, примерно равную скорости быстро несущегося автомобиля. Ко мне подошли и спросили, готов ли я. Я кивнул. Тут же внизу смолкли все звуки, и, кроме нескольких подбадривающих окликов, вокруг слышалось лишь завывание ветра. «Камера! — Мотор! — Поехали!»
Я спрыгнул и окунулся в поток ветра.
Впоследствии я задавался вопросом: действительно ли так необходим был этот прыжок? И отвечал себе: да. На самом деле я совершил его не только в память об Учителе, это было делом чести, и к тому же, я сделал это ради своих поклонников со всего мира. Входя в кинозал, чтобы провести два часа в темноте, они надеются увидеть на экране настоящего героя. Конечно же, я сделал это, чтобы доказать, что не зря зовусь Драконом[18].
Вспоминая ту сцену из фильма «Кто я?», я до сих пор не понимаю, как решился спрыгнуть
Я стал миллионером, когда мне было чуть больше двадцати лет.
Не получивший никакого образования невежда вдруг в один вечер стал обладателем десяти миллионов долларов — представляете, что со мной было? Мне хотелось за одну неделю купить себе всё, о чём я когда-либо мечтал.
Однажды я взял с собой 500 000 долларов наличными, приказал ребятам из своей команды упаковать их в мешок и следовать за мной и с самодовольным видом в сопровождении 20 с лишним человек направился в магазин часов Альберта Юна[19]. Когда мы пришли, ребята остались ждать снаружи, а я вошёл в магазин и говорю:
— Какие десять самых известных марок часов у вас есть? Вот эти самые дорогие? В которых из них больше всего бриллиантов? Вот в этих? Дайте мне семь штук, упаковывать не надо, вот вам деньги!
Купил семеро часов — по одной штуке на каждый день недели. Затем пригласил прежних коллег-каскадёров вместе пообедать, и когда мы встретились, я специально закатал рукава, чтоб всем было видно часы.
Разум мой постоянно находился в каком-то помутнении. Целыми днями я выпивал и водил машину — мог утром разбить Порше, а в тот же вечер — Мерседес Бенц.
Когда приезжали репортёры с фотокамерами, я просил свою команду прикрывать номер машины, угрожал репортёрам, что побью их, если они сделают хоть один снимок. Сейчас вспоминаю, какой я был тогда заносчивый и распущенный, и ужасаюсь! Я с детства привык, чтобы вокруг было много людей и царило оживление, и как только у меня появились деньги, мне захотелось, чтобы все об этом узнали. В то время в гонконгской киноиндустрии было много известных каскадёрских групп: команда каскадёров семейства Лю, команда Саммо Хунга, команда Юэнь Вупина[20] и другие. И мне, конечно же, хотелось, чтобы моя команда была самой обеспеченной материально и самой узнаваемой. К примеру, автомобиль стоит 70 тыс. долларов, я даю своему каскадёру пятьдесят, а двадцать он добавляет сам. Каждому члену своей команды я помог купить по автомобилю. Они спрашивали:
— А можно мы возьмём эти пятьдесят тысяч, но машину покупать не будем?
— Нельзя! Тогда вы эти 50 тысяч не получите. Зато потом, когда мы с вами все сядем в одинаковые шикарные тачки, общим счётом 17, включая мою, и таким эскортом проедем по улицам, до чего это будет круто!
Мне было нужно, чтобы, как только я выходил на улицу вместе со своими ребятами, люди уже издалека видели, что это Джеки Чан и его команда каскадёров. Вот что бывает, когда успех приходит в столь юном возрасте.
В Гонконге полно магазинов знаменитых брендов. Когда я был ещё совсем юным, я как-то раз сопровождал режиссёра Ло Вэя, пока тот ходил по магазинам. Он входил в магазин и не спеша осматривался, а я скромно садился в сторонке и ждал. Вещи там были такие дорогие, что я не смел даже встать и походить по магазину. Мне пришлось ждать довольно долго, я заскучал и встал, чтобы посмотреть одежду, кое-что мне очень приглянулось, и я подошёл к продавщице:
— Можно мне взглянуть вот на эту вещь?
Девушка равнодушно ответила:
— Слишком дорого, вы всё равно не сможете купить.
В голосе её звучало презрение.
— А… — только и ответил я, попятился и сел на прежнее место. Я почувствовал себя крайне униженным. Дорого, ну и что? Я знаю, что дорого, я же всего лишь хотел взглянуть!
Ло Вэй ещё не закончил с покупками, а я не осмелился уйти без спросу, и мне не оставалось ничего другого, как сидеть и ждать его. Я смотрел на ту продавщицу и испытывал к ней всё большее отвращение. Она стояла у себя за прилавком, протирала товары, наводила порядок и время от времени поглядывала на меня. Возможно, в её взгляде не было ничего враждебного по отношению ко мне, но у меня было ощущение, что она меня презирает.
17
18
19
20