Постановщики трюков стали думать, как можно увеличить силу сопротивления и снизить скорость моего падения с башни, чтобы я не расшибся насмерть. В фильме прекрасно видно, что на моём пути было всего лишь два навеса, тогда как высота, с которой я падал, составляла 15 метров.
После того, как план съёмок был утверждён, Юэнь Бяо робко спросил меня:
— Ты уверен?
Я не колеблясь ответил:
— Ничего, мы сначала поэкспериментируем.
Мы взяли мешок, наполнили его песком так, чтобы он был одного со мной веса, и сбросили с башни. Прорвав оба навеса, мешок грохнулся на землю и тут же лопнул, а песок разлетелся по всей площадке. Я был ошарашен, но продолжал стоять на своём:
— Одна проверка ещё ничего не доказывает, давайте натянем навесы потуже и попробуем ещё раз.
Второму мешку повезло больше: после приземления он остался цел и невредим.
В то время в Гонконге, если съёмка велась не в павильоне, то снимали прямо на улицах, причиняя много неудобств окружающим. А работаю я очень тщательно и потому медленно, так что, расставив декорации в одном месте, мы могли там «застрять» как минимум на несколько месяцев. Этот эпизод мы снимали на автостоянке, тем самым лишив многих людей возможности парковать здесь машины. Им приходилось парковаться где-то вдалеке, а потом идти пешком. С общественным транспортом там дела обстояли неважно. К счастью, все относились к нам терпеливо и с пониманием, никто не жаловался, но, с другой стороны, из-за этого наша съёмочная площадка всегда была окружена толпами зевак, которые приходили поглазеть, чем мы занимаемся. Когда мы готовились к съёмкам данного эпизода, весть о том, что я сам, без дублёров, буду прыгать с башенных часов, каким-то образом просочилась наружу. Каждый день все служащие из окрестных офисов, торговцы, прохожие сбегались посмотреть на съёмочный процесс. Особенно много народу было в обеденное время, все с пиалами приходили к нам, ели и, задрав голову, смотрели на башню. А я постою-постою наверху и говорю: «Сегодня прыгать не буду». И все разочарованно расходились.
На самом деле, хотя мы и испробовали это всё на мешках, я перед прыжком чувствовал себя очень напряжённо. Каждый день, глядя с башни вниз, я прокручивал в уме процесс падения: высота очень большая, а тормозить меня будут только эти два ничтожных навеса, как же мне лучше приземлиться? Если буду падать с уклоном вперёд, сломаю себе шею, отклонюсь назад — переломаю себе ноги. Как лучше сделать? Каждый раз я старался себя подбодрить, собраться с духом и прыгнуть, но как только я становился на край и вспоминал тот лопнувший мешок, я невольно пятился назад.
Когда мы в первый раз пытались снять эту сцену, я взобрался на башню, мои каскадёры осторожно помогли мне выбраться через окно, и я раскачиваясь повис на стрелке часов. Однако ещё до того, как начала работать камера, мне вдруг стало очень больно: я ощутил свой вес, держась только руками за эту металлическую стрелку. Я закричал, стал звать на помощь ребят, и они втянули меня обратно в башню.
Потом мы попробовали ещё раз. Едва повиснув на стрелке, я снова позвал на помощь, и мне помогли забраться внутрь. Надо сказать, что именно в тот день к нам на съёмочную площадку лично приехали Рэймонд Чоу и Леонард Хо[11]. Они забрались наверх и убедились, насколько это страшно и опасно. Они похлопали меня по плечу:
— Если не хочешь прыгать — не прыгай, лучше используйте дублёров.
Я ответил:
— Дублёры — тоже люди, и им будет так же страшно. Не волнуйтесь, я сам всё сделаю.
Так продолжалось шесть дней, каждый день я находил новый предлог, чтобы отложить прыжок: сегодня свет не так падает, завтра небо слишком синее, послезавтра слишком пасмурно… Режиссёром там был я, и всем приходилось соглашаться со мной. Как страшно-то, что же делать? Пойду-ка сначала поем. Так за шесть дней мы не сняли ни одного кадра, вся съёмочная группа ждала меня. На седьмой день светило яркое солнце, освещение было что надо. Я снова забрался наверх и в тот самый момент, когда я опять начал колебаться, внизу мимо проходил Саммо Хунг. Увидев, что я опять не решаюсь прыгнуть, он не выдержал и как заорёт:
— Да сколько мы тебя ещё ждать должны?! Мне машину припарковать некуда, приходится каждый день пешком приходить! Ты будешь снимать фильм, в конце-то концов?!
Как только он на меня накричал, пришло то самое чувство, и я сказал:
— Побудь режиссёром и помоги мне снять этот эпизод.
— Хорошо, так и сделаю! — ответил Саммо Хунг и крикнул съёмочной группе: — Приготовились!
В то время кино снималось на плёнку, которая, к тому же, была не такая длинная, как сейчас, она очень быстро заканчивалась, поэтому была на вес золота. Камеру нужно было включить уже после того, как я повисну, иначе плёнки могло не хватить до конца. Я сказал своим ребятам отойти от меня, чтобы мне больше неоткуда было ждать помощи, как обычно бывало: «Ой нет-нет, втащите меня обратно». Я решил в этот раз остаться там один и висеть на стрелке до тех пор, пока силы меня окончательно не покинут.
Когда четыре камеры включились, Саммо Хунг обратился ко мне:
— Ты готов? Мы все готовы, только тебя ждём!
Ощутив, как кровь хлынула в голову, я схватился за стрелку, выпрыгнул и повис. Снизу раздалась команда: «Камера, мотор!». Руки начали болеть, и я почувствовал, что у меня больше нет сил держаться, тогда я расслабил пальцы и скользнул вниз. Тут же сказал себе: «Всё, хватит». И перешёл в свободное падение.
Когда я долетел до первого навеса, он тут же подо мной треснул, я налетел на второй навес и — «БАМ!» — шлёпнулся на землю. Я не успел сгруппироваться, чтобы смягчить падение. Если вы пересмотрите тот эпизод, вы увидите, что я до последнего держусь за стрелку и отпускаю руки только тогда, когда уже не могу держаться. Это не актёрская игра, всё так и было на самом деле.
При падении я повредил шею, но не умер. Приложили туда лёд, а через некоторое время я сказал, чтобы все приготовились снимать ещё один дубль.
— Что?! Ты рехнулся! — Саммо Хунг и Юэнь Бяо решили, что я сошёл с ума.
Я объяснил, что этот кадр получился слишком коротким — всего 4 секунды, и силу удара о землю недостаточно хорошо видно. Я хочу, чтобы этот кадр был продолжительностью 10 секунд, так мы сможем показать его с нескольких ракурсов. Им неохота было со мной препираться, и мы начали готовиться к повторному дублю.
В этот раз, как только я упал на землю, у меня в голове помутилось. Видимо, сказалось то, что я получил повторную травму, да ещё через такой короткий промежуток времени. Похоже, я действительно спятил. Подбежал Юэнь Бяо, который тоже участвовал в этом эпизоде. Помогая мне подняться, он прошептал: «Быстрее вставай и произноси свою реплику, а то выйдет, что зря падал!» Сам не знаю, как мне удалось подняться, я произнёс что-то нечленораздельное, и Юэнь Бяо вместе с ещё несколькими актёрами практически волоком утащили меня. Мы наконец закончили съёмки этого эпизода.
После съёмок этого эпизода фильма «Проект А» у меня ещё два года болело всё тело
Перед выпуском в прокат фильм переименовали в «Проект А». Он имел огромный успех у зрителей, а наши с братьями смелые эксперименты на съёмочной площадке открыли новые горизонты в развитии кунг-фу боевиков. Для меня же лично этот фильм, увидевший свет в 1983 году, стал самой важной вехой в кинокарьере, так как именно в нём я исполнил смертельно опасные трюки без дублёра. С тех пор я уже несколько десятков лет своими фильмами приношу зрителям чувство лёгкости и беззаботности и одновременно, проделывая опаснейшие трюки, заставляю их волноваться и тревожиться.
11