Потом у меня были два сенбернара. Что представляют собой эти собаки? Приходилось вставать спозаранку, я разбивал для них на завтрак шесть больших яиц и смешивал с молоком, а собаки смирно сидели в сторонке и ждали. Когда я, наконец, ставил перед ними миску с едой, они сметали всё в мгновение ока, одним глотком. На то, чтобы прокормить такую собаку, в месяц уходило около 3000 долларов.
Однажды пришёл ко мне ассистент режиссёра, а я как раз собирался выгуливать собаку. Я позвал его с собой. Общий вес обоих собак составлял более 300 фунтов, а я тогда был очень худенький. Когда мы только вышли, я вёл на поводке обоих собак, но потом одна из них остановилась, чтобы пописать, и я попросил своего спутника взять поводок от второй собаки.
Когда я поднял голову, послышался какой-то вопль, и я увидел, как мой спутник вцепился в столб, а собака изо всех сил тянет его за поводок вперёд. Он никак не мог перетянуть поводок на свою сторону и боялся отпустить столб, потому что в таком случае собака просто потащила бы его по земле. При виде этой картины я чуть не умер со смеху.
Сейчас у меня дома три собаки и две кошки, и ещё пять кошек живут у меня в офисе.
Обе мои собаки — золотистые ретриверы. Их мне когда-то давно подарили. Двор моего дома в Гонконге довольно просторный, и собакам есть где побегать. Эти крупные пёсики — родные братья, они живут у меня уже около восьми лет. Когда я в разъездах, они по мне очень скучают, а один из них, не имея возможности видеть меня чаще, даже заболел ипохондрией.
А первая собака, которая была у меня до них, уже во взрослом возрасте однажды убежала и не вернулась. Я давал объявления в газетах, обещал щедрое вознаграждение и обклеивал всю улицу её фотографиями, но мне так и не удалось её найти. В это время Джонс, собака моего друга, ощенилась, и он, видя, как я переживаю, подарил мне двоих щенков. Друг знал, как трепетно я отношусь к собакам. Я придумал им имена: одного назвал JJ (Джей-Джей), второго — CC (Си-Си). Потом, когда Джонс умерла, я решил поменять второй собаке имя, и назвал его в честь мамы — Джонс.
Ипохондрией заболел Джей-Джей. Однажды он убежал, и поймавшие его люди едва не усыпили его. Ночью наружная автоматическая дверь каким-то образом раскрылась, и, проснувшись с утра, я обнаружил, что обе собаки пропали. Я немедленно отправил всех на поиски. Спустя несколько дней нашёлся Джонс, а Джей-Джея мы безуспешно искали две недели подряд. Я был как на иголках, ведь моя первая собака сбежала и так и не нашлась, я боялся, что и Джей-Джея я навсегда потерял.
В Гонконге есть ассоциация по борьбе с жестокостью по отношению к животным, они следят за тем, чтобы домашних собак не выбрасывали на улицу. Они могут приютить потерявшуюся собаку, но если за ней долго никто не приходит, собаку усыпляют. Один коллега вспомнил об этой организации и сразу же обратился туда. Однако там ответили, что нужной нам собаки у них нет. Коллега вернулся и доложил мне о результатах. Я распереживался, и он вызвался сходить туда ещё раз:
— На этот раз я обязательно прорвусь внутрь и своими глазами рассмотрю всех собак, которые там содержатся.
Я с Джей-Джеем и Джонсом
Вернувшись туда, он попросил работников провести его внутрь и показать собак. Сначала его не хотели впускать, и он проторчал там очень долго, пытаясь договориться, обещая, что он лишь глянет одним глазком и сразу уйдёт. Наконец его впустили. Едва он вошёл, как сразу же увидел ДжейДжея. Коллега указал на него и сказал, что он именно эту собаку и ищет, но ему ответили, что в их регистрационных записях на неё указан совсем другой адрес.
В конце концов, выяснилась причина недоразумения: я переехал, а на чипе в теле Джей-Джея остался записан прежний адрес, который, разумеется, не совпадал с моим новым адресом.
Коллега привёз Джей-Джея домой, но с тех пор у пса развилась небольшая ипохондрия — возможно, из-за долгого пребывания в Ассоциации. Наверное, он плохо питался, там было грязно, и ему было страшно, а может быть, его ещё и обижали другие собаки. Бедняжка!
После возвращения домой Джей-Джей ещё долго не мог прийти в себя, боялся всего, даже наших кошек. Когда на его пути оказывалась кошка, он боялся идти дальше. Бывало, я его позову, а на его пути стоит кошка, тогда он не осмеливался идти по прямой, он поворачивал назад и подходил ко мне, сделав огромный крюк. Если кошка сидела возле моей ноги, он обходил меня с другой стороны. Потом Джейси завёл малюсенькую собачку, и Джей-Джей боялся даже её. А эта малявка любила на нём сидеть.
Сейчас каждый раз, возвращаясь в Гонконг, я сажаю Джей-Джея и Джонса в машину, и мы выезжаем покататься. Их это приводит в восторг. Для того, чтобы можно было возить собак, я специально купил машину с кузовом. Всякий раз, едва увидев, как я обуваюсь у порога, они бросаются ко мне и мешают выйти, так как знают, что если я уйду, то неизвестно, когда вернусь снова.
Бывало, я захожу в гараж и задумчиво смотрю на стоящие в ряд машины, не зная, какую выбрать, и в это время ко мне радостно подбегают оба пса, глядя на меня умоляющим взглядом, как будто говоря: «Возьми нас прокатиться!». И мне ничего не остаётся, как выбрать джип. Однажды в Гонконг приехал один приятель, я вспомнил, что у меня в гараже целая куча машин простаивает без дела, и предложил одолжить ему на несколько дней одну из них. В итоге, сев за руль выбранной машины, он даже не смог её завести — она так долго стояла в гараже, что в конце концов испортилась.
Иногда я сажаю собак в машину и беру с собой в офис, они уже выучили дорогу от дома до офиса. Джонс — очень живой и весёлый пёс. Когда по дороге попадается пейзаж или люди, он радостно лает навстречу ветру. А когда мы въезжаем в тоннель или проезжаем под мостом и вокруг ничего не видно, он ложится и отдыхает. Когда мы приезжаем в офис, Джонс везде бегает за мной по пятам. В противоположность ему, Джей-Джей тихий и спокойный, в офисе он обычно гуляет в одиночестве или тоже ходит за мной.
Кошек я держу, главным образом, чтобы гонять крыс. С тех пор, как я завёл кошек, крысы пропали.
У меня дома было две кошки: одну зовут Диндин, вторую — Дандан. Диндин добрый и ласковый, а Дандан — озорник, везде носится, повсюду лазит. Один раз возвращаюсь в Гонконг, а у него целого куска мяса нет, в другой раз вернулся — у него рана на губе. Все эти травмы он получил в драках с другими котами. А мне каждый раз приходилось его лечить, через месяц раны заживали, он опять убегал и возвращался с новыми ранами после очередной драки, и я опять его лечил. В конце концов, он убежал и больше не вернулся. Думаю, он либо остался жить на улице, либо погиб в очередной драке.
Четверо из пяти кошек, живущих у нас в офисе, боятся меня, и только одна, по имени Сяохэй, меня не боится. Когда они увидели меня впервые, все четверо бросились врассыпную, а Сяохэй стоял на месте и смотрел на меня. Я тогда сразу понял, что это очень храбрый кот.
Некоторые никак не могут понять, почему я так трепетно отношусь к животным, почему я могу горько оплакивать животное, умершее от болезни. Но это те люди, у которых никогда не было животных, они никогда не испытывали подобных чувств. Во время промо-тура фильма «Карате-пацан» в Америке я сделал на заказ двух мягких пандочек и назвал их Лэй и Зи[164]. С тех пор я всюду вожу их с собой и фотографирую со знаменитостями и на фоне известных достопримечательностей.
Малявка, обижающая больших собак