Иногда, проезжая на своей машине мимо гонконгских ресторанов, я вижу в их ярко освещённых залах многочисленных посетителей и царящую там оживлённую атмосферу, и эта картина напоминает мне об одной девушке.
Мне было 16–17 лет и я ещё числился учеником школы китайской оперы учителя Юй Джим-Юэня.
Я тогда только начал подрабатывать на съёмках в качестве каскадёра, это был адский труд, а будущее виделось мне очень туманным. Жизнь моя была довольно однообразна: тренировки, ожидание какой-нибудь подработки, начало работы, съёмки, побои, окончание работы. Каждый день в 6 часов утра мы с братьями шли на условленное место и дожидались автобуса, и уже после того, как мы рассаживались и автобус набирал ход, нам сообщали, что на сегодня есть работа и мы сможем получить около 5 долларов. Вечером после окончания рабочего дня тот же автобус отвозил нас обратно на то место, где подобрал утром, и мы все вместе возвращались в школу. Тут стоит сделать небольшое отступление. Когда мы только начинали работать на съёмках, существовало такое правило: даже если мы приехали, нагримировались и были полностью готовы, мы не получали ни гроша, если камера за весь день так и не была задействована. Например, иногда кто-то из ведущих актёров не мог прийти на съёмки, и получалось, что мы приехали просто так, потраченное время нам не оплачивали. Это было очень несправедливо, и впоследствии все представители каскадёрского цеха, включая меня, начали бороться за свои права. В конце концов мы добились того, что, как только автобус с каскадёрами трогался в сторону рабочей площадки, наша работа считалась наполовину выполненной, и нам была гарантирована по крайней мере половина положенной суммы, то есть 30 долларов. А уже на съёмочной площадке, как только включалась камера, нам засчитывался «полный рабочий день», за который мы получали 65 долларов.
В том районе, где мы обычно садились в автобус, было расположено множество ночных клубов. Мы представляли собой дружную компанию молодых и полных энергии парней, и нам вскоре пришла в голову отличная идея. Вместо того, чтобы каждый день, измученные, пешком возвращаться отсюда в школу, а на следующее утро ни свет ни заря идти на автобус, лучше сразу с автобуса отправляться в близлежащий ночной клуб, где можно будет и помыться и повеселиться с девчонками. Тогда утром нам будет удобнее добираться до автобуса. Возможно, вы спросите, как нам не жалко было каждый день тратить те ничтожные гроши, которые мы зарабатывали — почему мы не откладывали их? На самом деле всё просто. Каждый день наша работа была связана с огромным риском для жизни, и хотя никто не говорил об этом вслух, каждый из нас прекрасно понимал, что любой очередной опасный трюк может стать для него последним и что, возможно, он даже не увидит завтрашнего дня. Поэтому наша философия была проста: нужно жить сегодняшним днём, пить вино, пока оно есть, и тратить все деньги, которые мы имеем — не надо ничего оставлять на завтра.
Поначалу, когда братья брали меня с собой в ночной клуб и знакомили с девушками, я жутко стеснялся, но, чтобы не ударить в грязь лицом перед окружающими, приходилось притворяться взрослым парнем. Это были весьма интересные ощущения.
Во время своего первого посещения ночного клуба я познакомился с девушкой по прозвищу «Номер девять», она была красива и очень мила. Когда я пришёл туда в следующий раз, сразу же спросил, здесь ли Номер девять, и потом каждый раз спрашивал только её. Я как будто был связан каким-то обещанием, мне совсем не хотелось знакомиться с другими девушками. Все начали над нами подшучивать: как только завидят меня, сразу говорят: «Номер девять, вон твой парень идёт». Условия в том клубе были не очень хорошие, но, учитывая наше финансовое положение, мы не могли себе позволить более дорогие места. Мы с Номером девять каждый вечер ютились в её маленькой тёмной комнатке с очень низким потолком. Стены здесь были отнюдь не звуконепроницаемые, и все звуки снаружи было отчётливо слышно. Иногда ребята из шалости, словно маленькие дети, подглядывали через дверную щель. Хоть условия были далеки от роскоши, но по сравнению с жизнью в школе здесь был настоящий рай. У меня было ощущение, как будто у меня появился собственный дом, и я был счастлив. Номер девять просыпалась первой в пять утра и будила меня, легонько хлопая по плечу, говорила, что пора вставать и собираться на работу. Я тут же поднимался, принимал душ и вместе с братьями шёл к автобусу. Я не строил никаких планов на будущее. Папа с мамой находились в Австралии, а я каждый день тренировался и подрабатывал на съёмках, и этой рутине не было конца. А этот тускло освещённый «квартал красных фонарей» приносил в мою безрадостную жизнь столько тепла.