Коллекция, постоянно пополняясь, требовала немалых расходов и потому Джеки ввела новшество в управление семейным бюджетом. Теперь мистер Пикквик отвечал исключительно за его доходную часть, а Джеки - за расходную. Управляющий пытался протестовать, доказывая, что баланс не может существовать иначе как единое целое.
- Глупости, - улыбнулась Джеки. - С чего это вы взяли? К тому же я ничего не понимаю в доходах, зато в расходах - дока.
Улыбка Джеки могла обезоружить кого угодно, только не мистера Пикквика. Интересно, думал он, сколько веков надо говорить "cheese", чтобы зафиксировать на роже подобную гримасу?
Счета миссис Стипль-чез подписывала не читая. Она вообще ничего не читала, кроме этикеток, находя чрезмерно сложным телеграфно скудный английский язык.
- К тому же он, оказывается, бесполый, и я даже не представляла до какой степени, пока мистер Наркоман меня не просветил.
А ещё Джеки увлекалась благотворительностью. Мысль заняться подобной забавой подал ей вездесущий юрист. "Зачем платить налоги государству, если можно направить эти деньги на богоугодные цели? - сказал он Джеки. - Неужели государство лучше вас знает, кому вы хотите помочь? И что такое, в конце концов, государство? Нечто обезличенное, невнятное, аморфное, не в пример вам, миссис Стипль-чез, женщине конкретной и обстоятельной. Личность не приемлет государства. Она противится ему и презирает его". И Джеки пришла в восторг. Отныне она направляла значительные денежные ресурсы по реквизитам, указанным юристом. И невдомёк ей было, что в фондах, которые она так щедро финансировала, сидели натурализованные подонки, sorry number two, потомки тех самых комиссаров.
Управляющий возмутился сверх меры:
- Да, муж - это звучит гордо. До тех пор, пока у него есть деньги. Но что потом?..
Джон крутился, как мог. Он показывал чудеса супружеской эквилибристики, но состояние таяло, если не на глазах, то за глаза - точно. На все протесты мистера Пикквика Джон отвечал фразой почёрпнутой из какой-то классической книги: "Бог терпел и нам велел". Сию тезу он называл заповедью джентльмена, что приводило мистера Пикквика в ярость.
- Опять эти русские шуточки, сэр! Откуда взяться джентльменским замашкам в стране, где никогда не было ни одного джентльмена? Кроме путешественников и дипломатов, разумеется. И вообще - что могут создать эти русские, кроме революций?
- Не забывай, Джерри: головы королям мы начали рубить раньше всех и задолго до русских. - Джон нервно хрустнул пальцами, как если бы это была пачка банкнот и глубокомысленно добавил:
- Жизнь - не поле для гольфа. Она - военный полигон. И воронки - не лунки, и ядра - не мячики.
- Не я надоумил вас превратить фамильный газон в семейное стрельбище. Видит Бог - не я!
Настал срок, и Джеки завела себе водителя. Это был полновесный негр - шесть футов и немереное количество фунтов. Она сняла его с ринга и посадила за руль.
- Правда, он похож на Ганнибала? - Джеки не скрывала восхищения. - Когда-нибудь его потомки станут афро-европейцами и прославят Туманный Альбион. Как Пушкин Россию и Дюма Францию.
- Шансов никаких, - сказал Джон. - Но мы подождём: три-четыре поколения для нас - не срок.
Очень скоро в мочке немытого уха водителя, похожего на Ганнибала, засверкало платиновая серьга с чёрным бриллиантом - маленьким таким бриллиантиком, двадцать карат, не больше, но мистер Пикквик почему-то вспылил, назвал водителя бранным титулом и заявил, что у него интеллект футбольного болельщика. "Болельщика Челси, - пояснил он. - И повадки под стать"...
Если у вас есть жена, это не значит, что вы можете трахнуть её в любой момент. Опасное заблуждение. Очень скоро Джеки отказала мужу в интимной близости, не объясняя причин своего бестактного поведения. Джон пожаловался управляющему, и тот, заявив: "Жена изменяет вам с каннибалом", привёл неоспоримые доказательства, о которых молчат мои уста, и не только мои, потому как очень скоро вся наша литература захлебнётся в мутном потоке толерантности.
Джон решил действовать. Он не стал задавать жене околичных вопросов типа "Молилась ли ты на ночь, Дездемона?", а спросил прямо - в лоб:
- Верна ли ты мне, Джеки?
- Отчасти, - ответила она и загадочно улыбнулась.
"Боже мой! - подумал Джон. - Какая улыбка! Мона Лиза! Вылитая Джоконда!"
Дабы поставить все точки над i, Джон пригласил мистера Наркомана. На этот раз он выражался витиевато:
- Моя жена пренебрегает важнейшей из гражданских обязанностей - исполнением супружеского долга. Кроме того, она призналась мне в измене. Что делать?
- Признания женщины не имеют юридической перспективы, - заявил мистер Наркоман. - Мало ли в чём они каются? Им не привыкать.
Удивительно, но Джон удовлетворился ответами и юриста, и жены. Мистер Пикквик не скрывал разочарования:
- Женщина вывернется всегда - даже, когда припёрта к постели.
- Я не могу без неё, Джерри, - сказал Джон.