- Как же мне этого не делать, друг? Как я могу не радоваться?
- Я понимаю твое волнение, но это должно прекратиться. Ты привлекаешь к этому внимание, а это не то, чего хотел Букер. Он доверяет тебе по какой-то гребаной дурацкой причине, так что я тоже вынужден тебе доверять.
- А ты кто такой? - Хамид отдернул руку назад с неожиданной силой для такого худощавого телосложения. - Ты не можешь приходить в мой магазин и говорить мне, как себя вести, когда сообщаешь такую замечательную новость.
- Представь себе могу, или же я могу свалить отсюда прямо с правами на вот эту собственность. - Он поднял ключ от "Gran Coupe". Это выглядело как микрочип, прикрепленный к пластиковой части ключа. Брелок болтался, слегка покачиваясь, демонстрируя Хамиду три божественные буквы: Б. М. В.
Хамид уставился на брелок, и все его рвение отступило. Он кивнул. - Понимаю.
- Ты здесь только работаешь? Или ты владелец этого сраного ларька?
- Я владею им, друг. - Он говорил с гордостью человека, который владеет, по крайней мере, нефтяным месторождением.
- Отлично. Тогда ты можешь запереть дверь и отвезти меня обратно к моей машине. Правильно? - Он протянул ключ, рука дернулась в ревнивом порыве. Брелок, подрагивая, издавал тихое позвякивание.
- Откуда мне знать, что это по-настоящему?
- Я адвокат Букера. Поверь мне, мы предприняли все необходимые шаги, чтобы убедиться, что все наши дела в порядке.
Хамид облизнул свои темные губы.
- Так что, прокатимся?
Хамид потянулся к ключу, как будто это была змея, которая могла укусить. Его костлявые пальцы сжали брелок с логотипом BMW. Хамиду потребовалось два рывка, прежде чем Фрэнк смог заставить свою руку отпустить ключ.
- Да, мой друг. - Глядящие на ключ, его глаза были полны благоговения. - Я могу тебя подвезти.
6.
Детектив Эрик Харпер вел свою патрульную машину без опознавательных знаков через парковку "Уол-Март"[20]. Ему нужно было что-нибудь влажное, чтобы засунуть свой член, и он никогда не упускал случая получить кусочек киски, когда приезжал сюда. Улыбаясь, он увидел ту, кого искал, шагающую к нему, толкая тележку с огромным пакетом собачьего корма, пивом и двумя пакетами, в которых, вероятно, был суп Кэмпбелл или еще какая-нибудь еда, пригодная для микроволновой печи.
Эта охота заняла не так много времени, как обычно.
Он сделал только один полный круг по парковке и поехал на второй раз, когда заметил ее: обесцвеченная белокурая грива кудрей, колыхающаяся вокруг усталого лица. На ней было слишком много косметики, чтобы скрыть морщины и гусиные лапки. Ее большие сиськи были заправлены в розовую майку с разрезом на груди, который растянулся, открывая ложбинку между двумя гладкими бугорками. Обрезанные шорты были настолько короткими, что едва доходили до выпуклостей ягодиц, и Эрик мог разглядеть фиолетовую линию трусиков за бахромой джинсовой ткани, щекочущей ее загорелые бедра. На ногах были шлепанцы, которые при ходьбе шлепали по пяткам. Выключив радио, он мог слабо слышать мягкие постукивания, когда подошва касалась ее кожи.
Он убрал ногу с педали газа, позволив машине проехать мимо нескольких припаркованных машин по обе стороны от него.
Она собирается пройти мимо него? Если будет так, он даст задний ход и поедет рядом с ней.
Беспокоился ли он, что у него ничего не получится? Черт возьми, нет. Он был симпатичным парнем лет тридцати, с густыми золотистыми волосами, которые никогда не расчесывались на пробор, но каким-то образом умудрялись падать ему на глаза. Его часто сравнивали с Брэдом Питтом, и он полагал, что это точное описание. В конце концов, он был высоким, худощавым, подтянутым и чертовски великолепным.
И у него была непреодолимая тяга к женщинам из белой швали, навязчивая идея, которая, вероятно, проистекала из того, что он вырос в трейлерном парке. Свои подростковые годы он проводил, пробираться в трейлеры посреди ночи, после того как его мать вырубалась, чтобы трахать соседских женщин, оставленных дома одних мужьями, разъезжающими на восемнадцатиколесных грузовиках по всей стране. Эрик знал, как одурачить их, заставить потерять голову. Он довел до совершенства отрепетированное представление, которое заставляло дрянных женщин дрожать в своих слишком тесных трусиках. А если у них были татуировки, все было бы еще проще. Ничто так не разводило их на разговор, как комплимент по поводу их татушек.