— Не захотел тебя отпускать, — выдал он мне ответ, коварно улыбаясь. Нет, в своей привлекательности он точно уверен…
Рассмеялась на это заявление:
— Насмешил. Уморил. Знаешь, если кого-то запереть против воли он быстрее начнет искать выход и вырываться, чем, если будет жить в тюрьме в клетке с открытой дверью. Сила действия равна силе противодействия, — некстати вспомнился мне Ньютон с его третьим законом. И хотя от физики я была далека, но этот закон неукоснительно выполнялся в жизни, причем во всех ее областях.
В глазах вампира отразилось недоумение, а я объяснять и разговаривать на эту тему больше не хотела. Истерика прошла, а вместе с ней и желание умничать.
— Откуда ты знаешь?
— В школе училась, — легкомысленно отмахнулась от вопроса я.
— Но люди они…, - замялся вампир.
— Так тупы, что неспособны к обучению? — вспомнились мне картинки из книги тайн. Да их люди были вполне похожи на наших неандертальцев, такие же дикари. — И что бы ты с такой ограниченной делал? Ты поэтому меня не спросил о согласии на брак? Решил, что мой мозг не в состоянии оценить все перспективы замужества с высшим лордом? Или подумал, что такому счастью как ты не отказывают? — что-то у меня жуткое ощущение дежавю. — А как же вилка и нож или дикари тоже умеют ими пользоваться? И ты уверен, что я твоя жена? Судя по всему, место которое ты мне определил…
— Замолчи…, - резко и жестко прервал он мой поток, а я ошарашенно захлопала глазами, понимая, что снова скатываюсь в истерику. Снова накручиваю себя. И мне эта моя истеричность совсем не нравится.
Сделала глубокий вдох-выдох. Развернулась и пошла на выход. Нырнула в водопад и расслабилась, забыв обо всем. Нужно выбираться. Не то чтобы вампиры меня пугали, но я без Рея соскучилась, и без Дэма тоже. Вот бы закрыть глаза пожелать и бах ты уже там, где нужно. Нужно было не историей с проклятьями интересоваться, а про порталы читать и магию, которой у меня нет. Или есть? Как там говорила Дейдра — видящая. А кто такие видящие? И почему я не поинтересовалась и не узнала это все.
Забравшись на камень, улеглась на нем и прикрыла глаза. Нагота моя меня не смущала, сомневаюсь я, что вертящийся рядом Ксайрэн кого-то ко мне подпустит, а сам…
Мысли о вампире вынудили проверить ниточки связей. Самые толстые и прочные тянулись к Рею и Дэму. И когда это хладнокровный демон успел запасть в душу? А главное чем? Вот, поистине любовь зла…
Люблю? А не быстро ли? Нет, это пока не любовь, так простая привязанность. Как там проверяют: «представь, что человека больше нет»… Нет, для меня так не работает. Мне даже противного Элияра жалко.
Сама не заметила как, разомлев на белом солнышке, уснула, а проснулась с криком на устах и во власти кошмара.
Глава 5
Нахлынувшие на меня во дворе замка Дэмриана видения ударили по расслабившимся мозгам новой волной. Атакующие людей и существ твари такие разные, но не менее страшные, сложно даже выбрать какая из них более ужасающая. Смерть везде, куда ни кинь взгляд. Тошнотворный сладковато-жуткий запах тлена. Кровь текущая бесконечной, почти черной в этом предрассветном мареве, рекой. Жухнет и тускнеет трава под этим потоком. Деревья еще миг назад сияющие бирюзой, тускнеют, словно разъеденные кислотой. У границы с лесом застыло несколько человеческих фигур в балахонах. Или нечеловеческих? И почему я этих фигур пугаюсь больше чем прыгающих на меня тварей?
— Останови это, — звучит набатом в голове полупросьба-полуприказ.
А я все также растерянно стою посреди поля битвы, вижу знакомых мне существ, вижу умирающими знакомых-незнакомцев, неожиданно ставших родными. С рук вдруг капает кровь, расплываясь пятном, но я почему-то не чувствую боли. Приходит странное ощущение нереальности. Крик срывается с уст и тонет в окутавшем меня белесом тумане:
— Только ты сможешь. Только твоей силы хватит, — шепчет туман, заставляя меня недоумевать:
«Какая сила? Чего хватит? Вы о чем вообще?».
— Ошибки, исправь ошибки, — шепчет все тот же инфернальный голос — нереальный, бесполый и такой, даже не чужой — чуждый… Голос из самого страшного фильма ужасов.
В голове рождается упрек:
«Значит, кто-то натворил, а исправляй я?!»
Но как бы я не возмущалась, я знала, что не смогу пройти мимо и оставить их всех умирать.
— Ты все равно не сможешь пройти мимо. Слишком сострадательная, — озвучили мне мои же мысли, не давая додумать.
— Хорошо, но я не хочу так много мужей, — почему-то совершенно иррационально принялась торговаться я.
— Сама решишь. Истинность я уберу для всех, раз тебе так она не нравится. Можешь, отказывать и выгонять, не опасаясь, что кто-то умрет.
— Этого недостаточно, — бормочу я.
И громкий смех звучит в ответ:
— А он был прав. Ты чудная!
Вот только этого не хватало:
— Кто он?
— Любопытная, — шепчет другой голос.
— Я подарю им всем встречу с той, что может стать судьбой, если они не выберут тебя.
И мне становится до жути обидно и необъяснимо страшно. Не так как от этой картины, а почему-то в разы страшней.
— Нет, дракона и демона оставь, — срывается с уст невольный протест.
— Ты же все равно их отдашь, если придется выбирать, — я знаю, о чем он шепчет — этот голос. Знаю, какой выбор я сделаю. Для меня не существует этих всех «если», я вообще противник условных сослагательных наклонений, есть только «будет, сделаю» и ничего больше. — Всех, Алина. Только всех!
«Допрыгалась!», — злюсь на себя и просыпаюсь с этим горьким разочарованием собой.
Игры подсознания так коварны. А моего вдвойне — потому что эти дурацкие проклятущие сны всегда сбываются. Как и тот с аварией, когда я молила мужа не садиться за руль, а он неделю поездил на такси и устал…
Покачала головой, отгоняя кошмар. Поправила съехавшую с груди простынь.
— Негоже спать на камнях, когда есть постель, — вкрадчивый шепот сбил поток мыслей, а я все еще пыталась ухватить сон.
В нем есть все нужные мне ответы, подсказки… Нужно только внимательно рассмотреть, расшифровать. Например, что значит круг вокруг меня, от которого отпрыгивали, словно он их жалил, твари? Что значат те фигурки в балахонах у ставшего вмиг мертвым леса? Что вообще происходит? Прорыв? Такой масштабный?
Ксайрэн тянет руки пытаясь обнять, целует в оказавшееся рядом с его губами ухо. И выбешивает меня этим окончательно:
— Не тронь меня, — срывается с уст приказ.
— Почему? Ты теперь моя жена!
— Которую ты не спросил, хочет ли она за тебя замуж, — отрезаю я его пререкания.
— Все хотят, — усмехается он. — Ведь это вечная молодость и красота.
— Да, упаси Бог, — не выдерживаю я, — жить вечно с нелюбимым. Я же уже через месяц взвою и найду способ разорвать этот замкнутый круг.
— Ты моя! — громко бросает он мне прямо в лицо, хватая за хрупкие плечи и притягивая к себе.
Удивленно смотрю на руки, что меня держат: сильные, крепкие, с длинными тонкими пальцами. Намного сильнее человеческих. Из таких не вырваться, но…
— Я своя собственная! — накрывает меня волной паника, сметая остатки разума в голове.
На мои губы обрушиваются его. Властно, жестко, настойчиво. Чувствую, как под их воздействием трусливо сдается тело, капитулируя перед более сильным противником. Как там любят повторять народные мудрецы: «Расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие». Жаль, я так не умею. Не мудрая!
Кусаю, нагло вторгнувшийся в рот язык и, лишь в последний момент, вспоминая о возможных проблемах с кровью, немного уменьшаю натиск, прикусывая не так сильно. Резко дергаю головой в попытке вырваться. Рука срывается, отвешивая пощёчину, а за ней и вторую. Никогда не дралась с мужчиной. Нет, вру, конечно, дралась в тот период беззаботного детства и юности, когда всей гурьбой сталкивались на переменах, правда, и противники были не мужчинами… И, мужчину, который на мою агрессию реагирует насилием — не ударом в ответ, а жаждой обладания, встречаю впервые. Почему-то вспоминается то, что секс самая первая форма утверждения власти и мужского превосходства…