Джекс прищуривается:
— Я могу снять кольцо под душем.
Марк фыркает:
— Чтобы яд брызгами разнесло повсюду?
Пока мужчины горячо спорят, я сажусь на кровать. Мне плохо, и лазанья просится наружу. Я почти не слышу, как эти двое ссорятся, всё вокруг меня кружится, перед глазами танцуют круги.
Внезапно рядом со мной оказывается Марк и смазывает чем-то жирным мою шею.
— Что это? — спрашиваю я слабым голосом.
— Это мазь, чтобы закрыть поры. — Шпателем он наносит мазь на кожу под кольцом. Затем я снова вижу блеск ножа перед своим лицом.
— Ты должна замереть, — говорит Джекс, приближая руку. — Нельзя повредить кожу.
Я тяжело сглатываю, каждый мускул дрожит, зубы стучат друг о друга. Моя кофточка пропитывается пóтом.
— Перестань дрожать, — приказывает Джекс, и я смотрю ему в глаза. Они такие темные, почти черные. Где их полный жизни голубой цвет?
Он проводит рукой по своему лицу, и впивается в меня взглядом.
— Пожалуйста, иначе я порежу тебя.
— Я не могу, — шепчу я и начинаю дрожать еще сильнее. Что, если у них не получится?
— Надо положить ее на кровать. — Это снова Марк. Я едва чувствую, как он толкает меня на матрас. Всё кажется таким далеким, будто я сплю. — Я буду держать Саманту.
Мою голову поворачивают на бок, я безропотно принимаю происходящее. Марк затыкает полотенца за горловину кофточки, укрывая ими всё, куда может попасть яд. Сколько его в этом ошейнике?
— Ладно, я начинаю, — говорит Джекс.
Холодное лезвие миллиметр за миллиметром скользит между моей шеей и кольцом, пока не блокирует место укола. Я сдерживаю глотательный рефлекс, зажмуриваюсь и перестаю дышать, но мое тело продолжает беспрерывно дрожать.
— Сейчас я разорву ошейник. — Когда под кольцо проникают и пальцы Джекса, я начинаю задыхаться. Давление на артерии слишком сильное, у меня темнеет в глазах.
— Джекс… — хриплю я. Мой голос звучит слабо и будто издалека. Я дрыгаю ногами, но Марк держит мою голову, словно в тисках.
— Давай уже, солдат! — кричит он, и за моим ухом раздается треск. Я чувствую удар, а затем наконец-то снова могу дышать.
Множество рук лихорадочно протирает мою шею, пока я хватаю ртом воздух. Я чувствую на коже мокрую ткань и слышу Марка:
— Думаю, хватит, — говорит он и стягивает резиновые перчатки.
— Сняли? — шепчу я, а по моим щекам текут слезы.
Джекс дергает меня в объятия и прижимает к себе.
— Ты сделала это.
— Ты сделал это. Спасибо! — Дрожа я вишу в его объятиях и плачу. Я зарываюсь пальцами в его волосы и чувствую, что его шея холодная и покрытая пóтом.
Через его плечо я смотрю на Марка, который собирает бумажные полотенца и закрывает свой чемоданчик. Его лицо белее мела.
— Это было чертовски рискованно!
Я отрываюсь от Джекса, чтобы обнять старого друга.
— Я никогда не забуду, что ты для меня сделал. Без твоей помощи я бы… — Новый поток слез мешает мне говорить. Я так благодарна обоим — не могу выразить словами.
Я целую Марка в щеку и сажусь. Мои ноги словно ватные, и мне холодно, потому что я насквозь мокрая от пота. Я постоянно хватаюсь за горло. Чертова кольца больше нет, Джекс выбрасывает его в мусорное ведро на кухне.
Я вздыхаю свободно.
— Что будем делать дальше?
Джекс садится рядом со мной на кровать.
— Мне срочно надо добраться до записей камер наблюдения в больнице за тот день, когда убили моего брата.
Марк тоже садится рядом со мной и трет шею.
— Этот момент стерт, я уже давно проверил.
Я хватаю его за руку:
— Почему ты ничего… — Он не сказал ничего по той же причине, что и Джекс.
Марк смотрит на меня полным раскаяния взглядом:
— Они уничтожили все доказательства. Что я должен был делать?
Они арестовали бы и его тоже.
— То есть, нет никакой возможности получить резервную копию? — спрашивает Джекс. Его брови сдвинуты настолько близко друг к другу, что между ними образуются две сладки.
— Есть, но для этого надо подключиться к главному кабелю основного компьютера. — Марк громко вздыхает. — Я просто не знаю, как до него добраться.
— Где он? — Джекс спрыгивает с кровати и начинает беспокойно мерить комнату шагами.
— Под городом. Все видеозаписи хранятся на главном компьютере сената. Даже если данные будут удалены, я смогу восстановить их, пока они не были перезаписаны.
Прищурившись, Джекс смотрит на него:
— Если я проведу вас через канализацию в здание правительства, вы сможете добраться до данных?