— Повернись, я освобожу твои руки.
Я протягиваю руки к решетке, боясь, что Соня мне что-нибудь сделает, но тут же оказываюсь свободной. Наверняка, она разрезала кабель лазером. Затем она сует мне лазерный карандаш в руку, бросая на меня предупреждающий взгляд:
— Освободишь его, пожалеешь! — Она демонстративно направляет дуло ружья на меня, и ее губы сжимаются в тонкую линию. — Не делай глупостей!
— Я не буду. — Я сразу же опускаюсь на колени рядом с Джексом и убираю с его лба покрытые кровью волосы.
— Тебе очень больно?
— Это всего лишь шишка, — бормочет он и шепчет мне: — Зачем ты ушла из укрытия? — По его мрачному выражению лица я понимаю, насколько он недоволен этим.
— Я хотела помочь тебе, — отвечаю я и начинаю спаивать рану. На это требуется больше времени, чем обычно, потому что мне никак не удается унять дрожь в руках. — Я думала, они убьют тебя на месте.
— Я сознательно позволил им себя поймать, а теперь и ты вляпалась вместе со мной в это дерьмо, малышка.
— «Я не уйду без тебя», забыл?
На это Джекс не отвечает ничего, — хотя подозреваю, он закатил глаза, — но спрашивает:
— Где оружие?
— Всё еще в укрытии, — шепчу я.
— Теперь веди себя тихо и дай мне разговаривать с повстанцами.
— Договорились. — Он как всегда мужественный и даже бровью не ведет, когда плавящий луч скользит по его коже. Я глажу большим пальцем его щеку, где уже показалась щетина. Сегодня утром он гладко выбрился. Неужели уже так много времени прошло? Здесь, внизу я потеряла всякое чувство времени. — Я знала, что на что-нибудь сгожусь.
— Ты была глупой, — бормочет он, — но, черт возьми, смелой.
— Спасибо за комплимент. — Я смотрю в его голубые глаза и очень хочу обнять его. Я всё еще чувствую страх! — Как всё произошло?
— В том квадрате, который мы искали, не было ничего: никакого тайного центра, только датчики движения. Это была ловушка. И я решил дать себя поймать, не доводя до кровавой бойни, иначе я не получил бы никакой информации.
Я хватаю ртом воздух.
— Но ведь твой брат не хотел навредить тебе?
— Мы живы, поэтому надеюсь, что нет. Не могу дождаться, когда появится этот Джулиус.
Джекс попался умышленно. На что еще он готов пойти, чтобы отомстить?
После того, как я спаяла лазером края раны на лбу, он поднимает брови и дерзко улыбается.
— Кстати… «Мы пришли с миром»? Откуда ты это взяла?
— Из одного фильма, — отвечаю я и снова отгибаю его волосы назад. Рана выглядит хорошо. — Я никогда прежде не была в такой ситуации. — К сожалению, есть у меня ощущение, что это был не последний раз.
* * *
После того, как я возвращаю лазер Соне, мы просто ждем Джулиуса. Вскоре к охранникам подходит один из повстанцев со словами: «Джулиус здесь!»
Не проходит и минуты, как перед нашей камерой стоит щуплый молодой человек и осматривает нас. У него светлые, стоящие торчком волосы и ярко-зеленые глаза. Я сказала бы, что ему максимум лет двадцать. Так же, как и другие повстанцы, он носит черную спецодежду, а на плече висит ружье. Только красная повязка на лбу отличает его от других.
Пока он разговаривает с охранниками, Джекс насмехается: «И этот мальчишка их предводитель?», за что получает от меня толчок локтем в бок. У меня нет желания знакомиться с методами ведения допроса этого молодого человека.
— Не провоцируй его, — шепчу я. К счастью, парень, похоже, ничего не услышал, потому что погрузился в разговор с Соней и другим охранником.
— О чем они говорят? — спрашиваю я у Джекса.
Он наклоняет голову.
— Они раздумывают, стоит ли отправлять нас в главный штаб. Соня за. Джулиус говорит, что убьет нас, если мы хоть бровью пошевелим.
У меня в горле встает ком. Этот Джулиус, кажется, не очень приятный товарищ, не важно мальчишка он или нет.
— Почему Соня доверяет нам?
— Я тоже хотел бы это знать.
Когда Джулиус снова подходит к решетке, я цепенею.
— Мне жаль, что Седрик умер, но война требует жертв. — Голос молодого человека звучит мягко, и это немного успокаивает меня.
Только Джекс не может сдержать темперамент и рычит:
— Война закончилась восемьдесят лет назад!
Восемьдесят лет назад упали цезиевые11 бомбы. Последняя великая война народов загрязнила Землю радиацией, и выжившие создали автономные защитные города.
— Речь не о той войне. Я говорю о войне, которую вы ведете с нами и с аутлендерами, — отвечает Джулиус, в этот раз с раздражением. — То, что предшествовало взрыву бомб добавило масла в огонь. Наши деды выстроили Уайт-Сити, а в благодарность их вышвырнули в отравленный Аутленд. В городе можно было жить только здоровым людям. Это справедливо? А теперь правящий режим хочет убить их всех.