— Не совершай опрометчивых поступков, пока мы не узнаем, что с ним будет.
Тянущая боль в груди почти убивает меня.
В это время на перроне появляются два санитара с носилками. Я узнаю их по красному кресту на голубых комбинезонах. Они заходят в поезд и перекладывают Джула на носилки. Я рассказываю им, что произошло, и они обещают сразу же заняться им. При этом я разрываюсь между желанием побежать за Джексом и остаться с Джулиусом.
Но Соня права: вероятно, я не должна показывать никому, как много для меня значит Джекс, хотя по крайней мере стражи увидели, как много я значу для него. В этот поцелуй он вложил все свои чувства ко мне. Настоящие чувства, а не просто сексуальное желание — в этом я уверена.
Когда Джекс оглядывается и дарит мне ободряющую улыбку, я беру себя в руки и улыбаюсь в ответ. Всё будет хорошо. Должно!
Понял ли Джекс, как много я для него значу, из-за того, что я едва не умерла? Изменится ли что-то между нами? Могу ли я надеяться на большее?
В моей голове царит хаос.
Я решительно вытираю слезы с лица и иду за Соней и санитарами. Что бы ни случилось с Джексом… я буду рядом, как он был рядом со мной. Как только я узнаю, что жизнь Джула вне опасности, я пущу в ход все средства, чтобы спасти Джекса.
Глава 9. Новая жизнь
Зал внутри пирамиды поднимается на несколько этажей, сужаясь кверху. Я никогда еще не видела ничего подобного. Даже стеклянные лифты ходят под углом. И, как и говорила Соня, здесь внутри находится целый город. Повсюду торговые палатки и среди них есть такие как, например, настоящие маленькие домики и храмы в восточном стиле, в которых продаются разные товары. Кроме того, есть рестораны и даже театр. В пирамиде суетится огромное количество людей. Они разговаривают, смеются, хотя выглядят больными и истощенными. Им не хватает чистой воды.
Я сдвигаю солнцезащитные очки на голову, потому что здесь довольно темно, зато приятно прохладно. Есть электрический свет, но горят всего несколько ламп, прикрепленных к балюстраде.
У меня не укладывается в голове, что сенат собирается уничтожить место, где аутлендеры так хорошо обустроились. И всё из-за борьбы за питьевую воду. Под Уайт-Сити ее достаточно для всех. Если бы в Резуре появилась собственная установка для очистки воды, проблемы вообще не было бы. Оба города могли бы мирно сосуществовать. Аутлендеры и «люди под куполом» — как мы себя называем — могли бы посещать друг друга, перенимать друг у друга опыт и извлекать пользу от сотрудничества.
Но именно этого сенат и не хочет. Сосуществование с аутлендерами для них немыслимо. Режим не хотел бы, чтобы мы возжелали для себя такие же райские порядки. Даже если жизнь в Резуре и не совершенна, люди здесь свободны и не подвержены диктатуре, как мы. Прямо так, как сказал Джулиус: «Небольшое население можно держать в страхе, а многие сотни тысяч людей — нет».
Я тяжело сглатываю. Новая война неизбежна. Почему всегда должны быть жадные до власти, эгоистичные люди, которые ставят свое благополучие превыше благополучия других? Я чувствую злость и беспомощность.
Мимо меня хромает на костылях пожилой мужчина. Тем не менее, он улыбается мне. У него почти нет зубов, его глаза покрасневшие, щеки бледные и впалые.
Когда он уже не может нас слышать, Соня говорит:
— Нам просто нужно больше чистой питьевой воды. У нас настолько крупный прирост населения, что тех небольших подачек от Уайт-Сити, давно уже не хватает на всех. Поэтому многие пьют загрязненную воду. У нас очень много больных и высокий уровень смертности.
С болью в желудке я думаю о двух бутылках воды в моем рюкзаке. Я испытываю соблазн отдать одну кому-нибудь из этих людей, вот только кому? И когда у меня будет что-нибудь попить? Они понадобятся мне самой.
— Когда Джекс вернется из тюрьмы, он будет сражаться на вашей стороне, чтобы наконец изменить это положение. — Соня рассказала мне, что камеры находятся в подвале пирамиды. Выходит, Джекс где-то у меня под ногами.
— Все аутлендеры живут так же современно, как здесь? — спрашиваю я, пока мы идем через зал.
— Нет. Еще и по этой причине у нас такой большой прирост. В других частях страны людям не так повезло, они действительно обитают в самых примитивных условиях и поэтому нападают на города под куполом.
Соня ведет меня к стойке регистрации, которая, вероятно, служила отелю для приема гостей. Перед высокой стойкой длинная очередь. Это повстанцы, которые должны зарегистрировать свое прибытие в город.