– Я знаю. Со мной не случилось ничего катастрофического. Меня никогда не били и не… трогали. И мне ничего не угрожает.
– Джем, это замечательно. Я очень рад это слышать.
– В конце концов, у нас с Дикси есть своя отдельная комната. Мама иногда подрабатывает. Этих денег вполне хватает на арендную плату. Еда есть не всегда, но мы не голодаем.
В лице мистера Бергстром проступает замешательство.
– Все, о чем я прошу… Неважно. Чуть ранее вы сказали, что не можете решать за учеников, нужна им помощь или нет. Так что же это такое – действительно нуждаться в помощи?
Бергстром молчит какое-то время. Вытерев губы ладонью, психолог вздыхает:
– Сядь, пожалуйста, Джем.
Я не трогаюсь с места.
Наклонившись, он достает из ящика упаковку бумажных платочков:
– Держи.
Я поднимаю на него глаза. Я что, плачу? Прямо сейчас? Коснувшись лица, я чувствую влагу на своих щеках. И отпускаю дверную ручку.
– Я не пропускаю уроки, – продолжаю я, а слез становится больше и больше. Говорить становится все сложнее. – Я знаю, что у меня проблемы в школе, я знаю, что я асоциальна, но я в общем справляюсь.
– Успокойся, Джем. Я тебе верю.
– Я моюсь, стираю одежду. Ложусь спать и прихожу в школу вовремя. А еще… – Голос вдруг изменяет мне, и я с силой тру платком лицо. – Я забочусь о своей сестре. Я всегда заботилась о ней. У меня все получится.
– Я вижу, Джем, – тихо произносит психолог. – Ты молодец.
– Но я не могу понять: что должно случиться с человеком, чтобы он имел право на помощь? Пожалуйста, объясните мне, – наконец-то выдавливаю я сквозь слезы. – Что должно случиться, чтобы кто-то захотел помочь? Неужели жизнь должна превратится в кромешный ад для того, чтобы появился хотя бы шанс сделать ее лучше?
Рука Бергстрома мягко тянет меня к стулу.
– Ты не обязана проходить через такое, Джем. Никто не обязан.
Я опускаюсь в кресло, и мистер Бергстром замирает рядом, сжав мое плечо.
– Прости, Джем, – вздыхает он. – Я так тебя подвел.
И я срываюсь. Я плачу так сильно, как никогда в жизни, но это – слезы облегчения. Обо мне заботятся. Меня видят. Все трещины моего сердца наконец-то осветились солнцем, и их заметили. Я действительно имею значение.
Дав мне успокоиться, психолог продолжает:
– У меня есть одна неплохая идея, но мне нужно немного времени. Прогуляйся пока в классы и собери свои тетради, возьми из своего шкафчика все, что тебе может понадобиться, на случай, если тебе придется уехать на пару дней, пока я все решаю.
– Но зачем?
– Я помогу тебе, Джем. Хорошо, что ты уже взрослая. В случае с Дикси это было бы намного сложнее.
– Она хочет остаться дома.
– И правильно делает. – Задумавшись, он постукивает по столу ручкой. – У меня есть для тебя один интересный вариант. Ты же знаешь, как я люблю дергать за ниточки.
Я киваю, шмыгнув носом.
– Я поговорю с твоей мамой, чтобы избавить тебя от лишних трудностей. А трудности будут – такова система.
– Но я не хочу, чтобы у нее были проблемы из-за меня. Я не хочу…
– Просто позволь мне взять это на себя, – улыбается он. – Я профессионал своего дела. И отлично подбираю слова. Я все улажу.
– Хорошо.
– Возвращайся, когда заберешь все, что нужно. И прикрой за собой дверь, хорошо?
Я нахожу всех учителей, каких могу, и получаю домашние задания. Некоторые смотрят на мои попытки объяснить свое отсутствие с улыбкой: пара дней пропусков – не так уж и страшно. Это точно не повод устраивать бурю в стакане. В любом случае, я извиняюсь перед каждым и на всякий случай отпрашиваюсь у некоторых на пару дней. Миссис Кантрелл сегодня не в школе, поэтому я получаю ее задания от ее заместителя. Я спрашиваю его о своих дневниках читателя, но он понятия не имеет, о чем я вообще говорю.
В моем шкафчике оказывается не так много вещей – лишь пара учебников и толстовка. Когда звенит первый звонок, я иду по коридору, сжимая весь свой нехитрый багаж в руках. Прошедшая мимо Хелена из моего класса по английскому оборачивается и машет мне рукой:
– Привет, Джем!
– Здравствуй.
– Где ты пропадала?
– Болела, – вру я.
– Болела и ходила по магазинам, хочешь сказать? – спрашивает она, указывая на мой наряд. – Классное пальто.
– Ой, спасибо.
Заправив прядь волос за ухо, она продолжает:
– У нас завтра тест по «Гроздьям».
– Каким еще гроздьям? – не понимаю я.
– «Гнева».
– Ой, точно. Спасибо!
– До скорого, Джем! – улыбнувшись, бросает она и вышагивает по коридору так, будто сегодня – самый обычный на свете день.