— Ты вовсе не вел себя как идиот. Наговорил мне кучу комплиментов!
— Я так и знал, что где-то тебя уже видел… Но я не мог и вообразить… не мог и подумать, что… — он снова прерывается на полуслове и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. — Ты выглядишь изумительно. Ты совсем не похожа на себя… Извини, — запнувшись, продолжает он, — я не хотел…
— Ничего страшного, — с улыбкой отвечаю я. — Я понимаю, что ты хотел сказать. Спасибо. Ты тоже отлично выглядишь. Я видела тебя по телевизору. Ты — настоящая звезда.
— Брось, — отмахивается Бен. — Всего лишь телеведущий.
— Не скромничай, — поддразниваю его я. — Джеральдина прислала мне статью, разворот на две страницы! Ты — знаменитость, Бен. Можешь мне поверить.
— Зачем она это сделала? Я сейчас умру от стыда, — говорит Бен. — Теперь ты все обо мне знаешь.
— Все о твоем темном прошлом, — смеюсь я.
— Вот так, — вздыхает Бен. — А ведь ты меня предупреждала.
— И, как всегда, оказалась права.
— Да, — смеется он. — Как всегда! Господи, Джемайма, я так по тебе скучал.
И я понимаю, что он говорит искренне, от всего сердца. Я тоже скучала, и не только потому, что люблю его. Мне не хватало нашей дружбы, добродушного подшучивания, и, хотя я не видела его уже несколько месяцев, мне кажется, будто это было вчера… Как будто мы сидим в столовой «Килберн Геральд» и непринужденно болтаем, совсем как прежде.
А что же Бен? Бен сидит в ресторане с этой удивительной женщиной и с каждой минутой все больше узнает в ней прежнюю Джемайму Джонс. Эта прекрасная длинноногая блондинка в сногсшибательном платье, с идеальной прической и есть его старая подруга. И Бен понимает, что больше никогда не сможет расстаться с ней.
Бен рассказывает о своей работе, и я слегка подтруниваю над ним. Мы все время смеемся, даже когда он неохотно признается, что переспал с Дианой Макферсон. Я ощущаю резкий укол ревности, когда он рассказывает мне о пьяной ошибке, но что поделать? Мне даже приятно, что он так доверяет мне. К тому же Диана ему не нужна, и он по секрету сообщает мне, что ему предложили работу в другой телекомпании, а это решает все проблемы. Но самое забавное то, что мне становится немного жаль Диану Макферсон. Подумать только: я сочувствую Диане Макферсон, монстру телебизнеса! Но я-то знаю, что это такое, когда хочешь кого-то и не получаешь взаимности.
Я рассказываю о Брэде, о том, как я радовалась, что наконец-то у меня появился бойфренд, достойный зависти любой женщины, и о том, что он совсем, не тот, кто мне нужен, и даже о порнографических снимках. Я говорю очень медленно и серьезно, рассчитывая на его сочувствие, но когда наконец поднимаю глаза, то вижу, что Бен едва удерживается от смеха.
— Что смешного? — рассерженно спрашиваю я.
— Ничего, — отвечает Бен. — Ничего смешного. — И тут он прыскает со смеху, не в силах больше сдерживаться, его смех так заразителен, да и вся эта история настолько нереальна, что я тоже начинаю смеяться, и через несколько минут у нас начинается настоящая истерика: мы качаемся на стульях, хватаемся за животы, а из глаз текут слезы.
— О господи, — я пытаюсь нащупать салфетку и вытереть глаза. — Вот уж не думала, что окажется так смешно.
— Джемайма, это просто класс! Самая отпадная история, которую я когда-либо слышал, — и мы покатываемся со смеху.
Еда так и остается нетронутой, лишь изредка я что-то ковыряю в тарелке в подношу вилку ко рту. Но нам о многом надо поговорить, мы так долго не говорили по душам! Мы даже не даем друг другу закончить фразы, постоянно прерываем друг друга, когда официант наконец приносит счет, мы поднимаемся и с улыбкой смотрим друг на друга.
— Мне было весело, — говорит Бен, когда выходим из ресторана.
— Мне тоже. Я очень рада снова тебя видеть.
Я поворачиваюсь и ловлю его взгляд. И тут вдруг вся дружеская непринужденность куда-то улетучивается, и мы стоим на тротуаре у выхода из ресторана и неловко топчемся на месте, не представляя, что делать дальше. Я вдруг — начинаю страшно нервничать, не понимаю почему.
Бен протягивает руку, и вдруг — клянусь, я этого не планировала — я оказываюсь в его объятиях, но это уже не дружеские объятия, как прежде, я слышу, как тяжело он дышит. Он прикасается ко мне и гладит мои волосы. Я откидываю голову и смотрю ему прямо в глаза. Дальше все происходит будто в замедленной съемке: он наклоняется и целует меня, и я чувствую, как каждая клеточка моего тела трепещет в ответ на его поцелуй.
Глава 31
Как определить, что ты встретила настоящую любовь? Как понять, что это тот самый человек, с которым ты хочешь провести остаток жизни? Как отличить истинное чувство и страсть, сексуальное желание, перерастающее в ночь незабываемой любви? Как узнать, не было ли это всего лишь свидание на одну ночь? Как понять, сбудутся ли твои мечты?
Открыв глаза и увидев рядом с собой крепко спящего Бена Уильямса, я понимаю, что, даже если я больше никогда его не увижу, эта ночь останется самой счастливой в моей жизни.
Я уверена в этом, потому что не могла и представить, что секс может быть таким страстным и нежным одновременно, потому что никто никогда не брал мое лицо в ладони и не шептал мне, что я самая замечательная на свете, при этом медленно двигаясь внутри меня.
Я уверена в этом, потому что ни с кем мне еще не было так хорошо, как с Беном, и никогда в жизни не испытывала таких чувств, как прошлой ночью.
Мне никогда не забыть это ощущение, как будто ты вот-вот взорвешься от переполняющего тебя счастья.
И вот я лежу в постели, нежусь в лучах утреннего солнца и чуть не лопаюсь от радости. Я не двигаюсь с места, боюсь разбудить Бена, боюсь, что все исчезнет, как по мановению волшебной палочки. Наблюдаю за ним: вот он спит, потом медленно открывает глаза, потягивается, поворачивает голову и смотрит на меня.
И что же мне делать? Улыбнуться или сказать что-нибудь? Но я не могу, я же не знаю, что чувствует Бен. Тут он моргает, сонно улыбается, протягивает руку и обнимает меня. Я облегченно вздыхаю, я рада, что прижимаюсь к его груди, как та кошка, которую угостили сметаной.
Он целует мои волосы, мои плечи.
— Спасибо, — хриплым голосом произносит он.
Я только улыбаюсь в ответ, рисуя маленькие круги указательным пальцем у него на груди.
Так мы и лежим, целуясь, обнимаясь, наслаждаясь друг другом, а потом Бен смотрит на часы.
— Черт! — он выпрыгивает из постели. — Я опаздываю на самолет!
Раздается стук в дверь. Я сажусь на кровати.
— Бен? Это Саймон. Выходим через десять минут. Ты готов?
— Почти, — кричит Бен, споткнувшись о собственный ботинок. — Черт! — бормочет он, бегая туда-сюда по спальне.
— Помочь тебе упаковать чемоданы? — предлагаю я и вылезаю из постели, даже и не вспомнив, что я совершенно голая.
Бен останавливается как вкопанный, смотрит на меня и роняет всю одежду. Потом обнимает меня и говорит:
— Все еще не могу поверить, что это ты… То, что случилось прошлой ночью, просто невероятно.
Мы снова начинаем целоваться, потом Бен отстраняется.
— Не могу. Нет времени. Дерьмо!
Да, на поцелуи и ласки нет времени… Через десять минут Бен упаковал чемоданы и оделся. Я следую за ним, страшась того момента, когда нам придется прощаться. Что будет дальше?
— Привет, — к нам подходит мужчина, которого я вижу первый раз в жизни. Он не сводит с меня насмешливого взгляда. — Кто это?
— Это моя подруга, Джемайма, — отвечает Бен. — Саймон.
Я пожимаю Саймону руку, от меня не ускользает красноречивый взгляд, которым он одаривает Бена, но Бен, как настоящий джентльмен, делает вид, будто ничего не замечает.
— Я сейчас подойду, — говорит Бен, и Саймону ничего не остается, как направиться к машине. Видно, ему не терпится рассказать обо мне всем парням из съемочной группы.