"Мы сможем с полным основанием предположить, - писал он, - что видели лучшие из земель, где образуются льды, ибо они были самыми северными. Если кто-либо обнаружит решимость и упорство, чтобы разрешить этот вопрос, и проникнет дальше меня, я не буду завидовать славе его открытий, но возьму на себя смелость сказать, что миру это открытие не принесет пользы".
"Риск, связанный с исследованием побережья в этих неизвестных и покрытых льдами морях, настолько велик, - писал в другом месте Кук, - что я могу взять на себя достаточную смелость, чтобы сказать, что ни один человек никогда не решится сделать больше, чем я, и что земли, которые могут находиться на юге, никогда не будут исследованы".
Этот пессимистический прогноз оказал недоброе влияние на целое поколение мореплавателей. Авторитет Кука был так велик, что его мнение о недоступности большой земли лежащей за Южным полярным кругом, вплоть до 20-х годов XIX века считалось аксиомой.
Лишь в 1820 году великие русские мореплаватели ф. ф. Беллинсгаузен и М. П. Лазарев вопреки "запрету" Кука прошли на дальний юг и открыли Антарктиду.
В итоге второго плавания Кука было открыто много островов в Океании, и в частности Новая Каледония, Норфолк, южная группа островов в Новых Гебридах, мелкие острова в архипелагах Туамоту и Кука. Кук полагал, что в Океании он открыл все, что только можно было открыть, но после него в южной половине Тихого океана было обнаружено много островов, о которых он не знал. Важные открытия в Океании были совершены в первой половине XIX века русскими мореплавателями.
Вторую экспедицию Кука прославили труды Иоганна и Георга Форстеров. Они продолжили исследования Бенкса и Соландера и обогатили мировую науку ценнейшими ботаническими, зоологическими и геологическими открытиями.
Свое влияние И. и Г. Форстеры оказали на многих выдающихся натуралистов XIX века. С работами Форстеров не расставался Александр Гумбольдт, ими постоянно пользовался в своем кругосветном путешествии на корабле "Бигль" Чарлз Дарвин.
Последнее плавание
9 августа 1775 года на аудиенции в Сент-Джемском дворце король Георг III повысил в чине главу только что вернувшейся экспедиции. А два дня спустя капитану 1-го ранга Джемсу Куку предложили занять должность правителя Гринвичского морского госпиталя. Правителей было четыре, и каждый из них получал годовое жалованье в размере 230 фунтов и сверх этого 1 шиллинг и 2 пенса в день столовых денег, а также казенную квартиру, казенные дрова и казенные свечи.
Последнее плавание
12 августа Кук писал в Уитби старому квакеру Джону Уокеру: "...несколько месяцев назад мне казалось тесным все южное полушарие, теперь же я ограничен стенами Гринвичского госпиталя... это удобное убежище, и доходы мои достаточны, но лишь время покажет, по душе ли мне будет праздная жизнь в отставке".
Время показало, и притом очень скоро, что праздная жизнь в отставке не по душе неутомимому мореплавателю.
Впрочем, пребывая на посту шефа Гринвичского госпиталя, Кук не следил за раздачей больным габер-супа. Кук постоянно посещал Адмиралтейство и Корабельную Палату и не чуждался светской жизни. Его часто можно было увидеть в кофейне "Юный головорез" на Сент-Мартин-лейн, где обычно собирались члены Королевского общества. Кстати, Кук был принят в это общество и в его клуб (честь, которой удостаивались немногие смертные). Сын батрака-поденщика был признан истинным джентльменом - случай редкий в анналах британской истории.
Известный литератор Джемс Босуэлл, познакомившись с Куком, так отозвался о нем: "Это прямой, здравомыслящий человек в своих суждениях ...точный, как весы монетного двора, на которых взвешиваются [золотые] гинеи".
Между тем в Лондоне уже в августе 1775 года стали циркулировать слухи о новой экспедиции в Тихий океан. Говорили, будто "Резолюшн" выйдет в дальнее плавание, чтобы доставить на вечно весенние острова Общества океанийца Омаи, которого привез в Англию капитан Фюрно.
Слухи эти не лишены были основания. Готовилась новая экспедиция, но не с судьбой Омаи связывались главные ее цели.
На этот раз шла речь о северной части Тихого океана и о поисках из него прохода в Атлантику. В Адмиралтействе прекрасно осознавали значение морских путей, ведущих в гавани Китая, Кореи и Японии. Но в еще большей степени в Лондоне интересовались морями и землями, лежащими на рубежах Азии и Америки.
В Англии проявлялось немалое беспокойство в связи с русскими открытиями в этом районе. Тревогу вызывало пробуждение от вековой спячки Испании. В начале и середине 70-х годов XVIII века в Мадриде проявился большой интерес к северо-западным берегам Северной Америки.