Но виндзорский каноник оказал Куку дурную услугу. Дуглас, как это выяснил Биглехол, без ведома автора переделил текст дневника. Поймать Дугласа с поличным никто не мог: в 1777 году Кук находился в далекой Океании. Смутные подозрения касательно Дугласа в литературных кругах Лондона все же возникли. Анонимный корреспондент в 1783 году обвинил Дугласа на страницах газеты "Морнинг Кроникл" в том, что он "переварил" (digested) дневники второй экспедиции.
Дуглас заявил в ответ, что он "лишь исправил кое-какие небрежности стиля". Несколько позже Дуглас в своих неопубликованных автобиографических заметках признался, что он с ведома графа Сандвича и короля Георга III "подготовил к печати путешествие Кука... и во многом исправил стиль капитанского дневника... если бы дневник был напечатан в том виде, в каком мне его передали, он был бы слишком сырым и не понравился бы читателю".
Биглехол дознался, как допек и дожарил "сырой дневник" виндзорский повар.
Дуглас изъял из текста все, что ему было не по вкусу, в частности те места, где Кук писал о пагубных последствиях общения народов южных морей с европейцами. Одновременно непрошеный соавтор Кука обогатил дневник своими вставками. Но хуже всего было то, что Дуглас совершенно произвольно провел стилистическую правку всего текста дневника.
"Язык кубрика, - отметил в связи с этим Биглехол, - был приглажен, штормы утихомирены, и, хотя элегантная пунктуация не превратила моряка в виндзорского каноника, Дуглас оторвал Кука от берегов Тонгатабу и увел его к лондонскому Стрэнду".
Между тем в "сыром" виде дневники всех плаваний Кука были незаурядными литературными произведениями. Их шершавый, порой грубый, но крепкий, ясный и выразительный язык не нуждался в "облагораживании". Кук обладал чувством юмора, и у него была своя манера изложения, ничего общего не имеющая с вычурной прозой бездарных подражателей Попа, Стиля и Ричардсона.
В результате Биглехолу пришлось проделать колоссальную работу, чтобы счистить со страниц дневника дугласовский лак. В основу издания материалов второго плавания Кука, вышедшего в свет в Кембридже в 1961 году, Биглехол положил собственноручный дневник Кука - рукопись, хранящуюся в Британском музее, и вдобавок использовал второй подлинник, обнаруженный в том же музее, - три отрывка дневника, писанные рукой Кука, три копии этого документа и судовой журнал "Резолюшн".
В издание 1961 года помимо дневника Кука вошли записки капитана Фюрно, лейтенантов Клерка и Пикерсгилла, астронома Уолса, мидшипменов Барни и Эллиотта и документы, относящиеся ко времени подготовки экспедиции.
Очень интересны два введения (общее и текстологическое) Биглехола и его многочисленные комментарии (The Journals of Captain James Cook, edited by J. C.Beaglehole, v. II; The voyage of the Resolution and Adventure, 1772-1775, Hakluyt Society. Cambridge, 1961; 2-d ed. - Cambridge, 1969. Сокращенное советское издание: Второе плавание капитана Джемса Кука. Плавание к Южному полюсу и вокруг света в 1772-1775 гг., изд. "Мысль". М.. 1964.).
Рейс третий. В борьбу с виндзорским "проказником" Дугласом, выпускавшим в 1784 году дневники Кука и Кинга, которые они вели в третьем плавании, Биглехол вступил опять, подготавливая новое издание материалов этого путешествия Кука.
В своих не предназначенных для печати автобиографических заметках Дуглас не без гордости заявил, касаясь третьего путешествия: "Рукописи капитана были подготовлены мной аккуратно, но обращался я с ними вольнее, чем с записками второго плавания. Точно придерживаясь фактов, я был менее щепетилен с текстом, облекая его в одежды более тонкого стиля, чем обычный язык капитана". Далее Дуглас отмечал, что там, где надо, он дополнял без каких бы то ни было пояснений текст Кука записями хирурга и натуралиста третьей экспедиции У. Андерсона. "Это, - добавлял Дуглас, - позволяло мне рисовать картины более интересные, чем те, которые могла бы дать рукопись капитана Кука".
Действительно, после гибели Кука Дуглас мог делать все, что ему вздумается. Только Дж. Кинг способен был обуздать ретивого каноника, но Кинг в 1783 году отправился в Вест-Индию и там умер год спустя.
"Рисуя более интересные картины", Дуглас во многих местах сократил текст дневника и по просьбе Палиссера убрал замечание Кука о безобразиях, творившихся в адмиралтейских доках. А поскольку Дуглас "был менее щепетилен с текстом", то трудно вообразить себе, во что превратились записки Кука... (По иронии судьбы карты к изданию 1784 года редактировал Дальримпль. Вряд ли ему доставила удовольствие работа над картами Кука, на которых и следа не осталось от Южного материка, по площади превышающего "всю цивилизованную часть Азии...".).