— Понял, шеф. Жаль ребят!
— Ты не их жалей, а себя! За нами гонятся истребители, и если мы не сумеем защитить груз, то смерть братьев будет напрасной, да и наша с тобой тоже.
День прошел, наступила ночь, и блестящие близкие звезды высыпали на черное небо. Они висели над плато, равнодушно глядя, как одни люди убивают других.
Гаур устал, его руки пропитались кровью и дрожали от утомления, а расшитая золотом мантия превратилась в грязную, мерзко пахнущую тряпку, хоть жрец и старался быть аккуратным.
Больше всего на свете ему хотелось умыться прохладной дождевой водой, а потом лечь на твердый лежак и хоть немного поспать. Но, увы, он не мог закрыть глаза даже на мгновение. Только убив последнего раба, Гаур будет свободен, а умерло всего четыре с половиной тысячи.
Еще пять с половиной тысяч рабов ждали счастливой участи — отдать свои никчемные души кристаллу, а затем императору. Если все удастся, этот мир изменится и больше никогда не станет прежним. О Гауре будут слагать легенды, его признают величайшим магом из всех живших когда-либо, а память о нем останется в веках. Им будут пугать непослушных детей, а юноши и девушки, обладающие даром, станут искать в свитках упоминания о верховном жреце империи и мечтать о том, что когда-нибудь им удастся исполнить то, что удалось совершить ему.
Но главное, конечно, что он сделает то, за что не решился взяться ни один маг. Шутка ли — дать бессмертие обычному человеку! Не магу, не чародею, а обыкновенному человеку, пусть с золотой короной на голове. Власть золота ничтожна в сравнении с властью знаний!
Скоро Токур станет величайшим властителем во все времена, вечным, безжалостным богом этой планеты, и у него появится бездна времени на то, чтобы покорить все, что лежит под равнодушным небом.
К сожалению, его, Гаура, уже не будет, он превратится в кучу гниющей плоти. Увы, так несправедливо устроен мир. Величайший творец и маг умрет, а бездарь, ставший королем по закону крови, будет править миром железной рукой.
У жреца почти не осталось сил, но передать жертвенный нож он никому не мог, потому что только от него сосуд принимал энергию, настроенный путем длинных и невероятно сложных заклинаний. Лишь ему он подчиняется и служит, никто другой не сможет управлять им, поскольку сосуд своенравен, и только заклинание подчинения держит его скованным.
Гаур не может остановиться, потому что, если остановит ритуал, сосуд закроется и больше никому в мире не удастся его открыть. Он будет сиять изумрудной звездой, пока не иссякнет заклинание, а потом высосет энергию у всех, кто находится на этом плато, в том числе и у самого жреца.
Гаур с печалью и завистью смотрел на императора: тот уже дважды поел и провел два часа в шатре, развлекаясь с юной рабыней. Это когда-то тоже посоветовал жрец. Энергия молодых поддерживает силу стариков, а когда они занимаются любовью, то прибывает вдвойне; общий сосуд наполняется, а дальше оба пьют из него, согласно своим потребностям, и конечно же старым достается больше. Именно поэтому Токур вернулся веселым и бодрым и уже два часа спит, наслаждаясь ночной прохладой, а Гаур не может даже присесть на камень, чтобы отдохнули усталые ноги…
Как же он ненавидит этого глупца! Гаур столько лет искал это величайшее заклинание, изучал записи могучих шаманов и магов, а император в это время сытно ел и сладко спал, зная, что его воля будет исполнена.
Этому тупому отпрыску благородных родителей не требовалось никому ничего доказывать. Он не разбирал ночами при скудном свете свечей старые выцветшие письмена, не испытывал жгучую боль в груди, вызывая ужасных демонов из других миров, не дрожал от страха, когда создавал заклятия, боясь допустить ошибку, а просто наслаждался жизнью по праву рождения.
Всем известно, что любая, даже самая великая кровь разбавляется с каждым новым браком и уже в пятом поколении вместо сильного и умного правителя империя получает глупца, который обрекает на гибель свой народ бессмысленными войнами — именно таков император, которому Гаур сейчас служит.
Верховный жрец оперся на мгновение об алтарь и вытер пот. Ученики, пользуясь этим, отошли назад, и им на смену заступили другие, свежие и полные сил. Конечно, Гаур знал, как тяжело провести эту церемонию, долго готовился к ней, собирал по провинциям юношей, учил их, давая знание и силу, и теперь они возвращали долг, поддерживая и направляя его руки. Он понимал, что будет трудно, но не знал, как много сил забирает контроль над ножом и сосудом.