Дженни пририсовывала к рожицам в блокноте нахмуренные брови и с самым загадочным видом зыркала по сторонам. Это возымело действие – стали собираться соседи. Дженни уже знала о них все, мисс Фортлекс поведала за время поездки. Вот они, люди с мелкими грешками, а вот и невоспитанные дети. Целая толпа зрителей, как в старые добрые времена, когда Дженни странствовала в фургоне Папаши Бурмаля. Публика в сборе, можно начинать.
Дженни со звонким щелчком захлопнула блокнот и объявила – громко, так, чтобы слышали все:
- Ну что ж, дело, можно сказать, раскрыто.
- А… Фили? – осторожно осведомилась мисс Фортлекс, на всякий случай оглядываясь, не видно ли ее кошечки.
- Сейчас я отправлюсь к господину… э… как его… - Дженни раскрыла блокнот, чтобы посмотреть единственное имя, которое она криво вписала среди мрачных рожиц, - господину Тендрюсу, учителю словесности. Я продемонстрирую ему записку, подброшенную похитителями. Он, конечно, без труда узнает почерк своего самого нерадивого ученика, потому что я уверена: в его классе не может быть даже двоих школяров, которые писали бы с таким множеством ошибок. Затем мы обыщем дом этого злодея. Мы перевернем все вверх дном, прощупаем каждый шов на обивке и заглянем на дно каждого кувшина. Мы, если понадобится, вспорем подушки и отдерем половицы…
Дженни говорила уверенно, с каменным лицом, при этом косилась на зрителей. Вот! Так и есть, сработало! Тощий долговязый мальчишка бочком выбрался из толпы и потрусил к соседнему дому. Сыщица еще несколько минут живописала ужасы обыска, пока наконец отворилось чердачное окошко, и белая кошка, словно молния, ринулась оттуда на ветки ближайшей яблони. Фили распласталась в великолепном прыжке, на миг сделавшись вдвое длиннее, ветка закачалась под ее упитанным телом, а вырвавшаяся на волю узница замерла, вонзив когти в кору и слегка покачиваясь вместе со своим насестом.
Но, за исключением Дженни, никто этого не видел. Сыщица мысленно поздравила себя с успехом: ей удалось полностью завладеть вниманием публики, Папаша Бурмаль мог бы гордиться такой ученицей…
- Барышня, - подала голос из толпы худощавая дама в сером платье, одна из соседок пострадавшей, – что вы такое говорите? Подобное можно творить только страже при наличии постановления суда! Мой муж секретарь в суде, уж я-то законы знаю!
- Формальности, - махнула рукой Дженни. – Без них гораздо веселее. Вот увидите, как будет славно, когда пух из распоротых подушек взовьется над крышами!
- А это обязательно? – спросила мисс Фортлекс, прижимая толстые ладошки к побелевшим щекам. – Я имею в виду, вскрывать полы и распарывать подушки? Вряд ли злодей прячет мою бедняжку настолько изощренно.
- Бедняжку? – Дженни обернулась к ней. Она так увлеклась, что почти по-настоящему забыла об источнике своего вдохновения. – Какую бедняжку?
- Фили, мою кошку! Так можно спрятать только мертвое тело! – ее голос дрогнул. - Вы полагаете, Фили уже нет в живых?!
- А, кошку! - Дженни покровительственно кивнула. – Нет, конечно, Фили в полном порядке. Просто я люблю делать обыски и ломать при этом все, что попадется под руку. Вон ваша Фили, на яблоне. Отважно сбежала из плена.
***
Прошло около четверти часа, но толпа и не думала расходиться, напротив! Прохожие останавливались, спрашивали, в чем дело. Доставание перепуганной Фили с яблони оказалось не менее занятным преставлением, чем явление частного детектива!
Мисс Фортлекс суетилась под яблоней, звала свою любимицу и время от времени снова принималась ронять слезы. Вероятно, теперь это были слезы радости. Впрочем, Фили этой радости не разделяла. Ее выгнутая спинка отчетливо просматривалась среди листьев, и кошка ни разу не сменила позы, даже не шевельнулась. Она намертво впилась когтями в яблоню.
- Похоже, она разнервничалась из-за всех этих приключений, - наконец заметила Дженни. Ей хотелось покончить с делом… то есть, поговорить об оплате. – Уверена, вашей Фили нечасто выпадают такие веселые денечки, как сегодняшний.
- Да, да, - всхлипнула мисс Фортлес, - она, бедняжка, такая нежная, такая впечатлительная! Но как же ее убедить, что пора спускаться? Миссис Дженнифер, пожалуйста! Сделайте же что-нибудь!
Дженни тяжело вздохнула и буркнула:
- Я так и знала, что этим кончится…
Скинув туфли, она вскарабкалась на яблоню, благо дерево было старым, раскидистым, со множеством замечательных и удобных сучков на ветвях. Не настолько веселенькое дело, как обыск со вспоротыми подушками, но хоть какое-то развлечение… Оставалось пожалеть лишь о двух вещах: что мужчины, торчащие внизу, не понимают в женской красоте, и что на ней – дурацкая юбка, а не удобный во многих смыслах костюм трубочиста.