– Нет, – сказал Питер. – Я тебя не пущу. Я сражусь за тебя, как велит закон, и убью Демпси. Я его не боюсь.
Сам он не вполне в это верил, но Дженни воскликнула:
– Я знаю! Ты ничего не боишься!.. Как хорошо, когда есть защита…
От этих слов Питер стал спокоен.
– Ну, Питер, – сказала она совсем другим тоном, – я могу тебе помочь только одним. Давай тренироваться. У нас ещё три дня. Потом он позовёт меня ночью, с улицы.
– А выйду я, – сказал Питер.
– Помни, – снова начала Дженни, – он не будет биться честно.
– Знаю, – сказал Питер. – А я буду.
Дженни глубоко вздохнула. Всё-таки она не совсем понимала людей. Но она им верила.
– Что ж, – сказала она, – давай тренироваться.
Так начались страшные дни. Питер учился защищать себя и убивать другого. Когда он увидел в первый раз красную полоску на белой манишке, он чуть не отказался от своего замысла и горько плакал. Но Дженни была тверда. Она не давала пощады ни ему, ни себе, и они бились целый день, а ночью, на императорском ложе, зализывали друг другу раны.
На третий день занятий не было, и Дженни не позволила Питеру есть. Он спал до вечера. Она его грела, а иногда вылизывала всего целиком. Уже стемнело, когда Питер вскочил. Голова у него была ясная, он ощущал свою силу. Скорее чутьё, чем зрение, подсказывало ему, что Дженни рядом. Не оборачиваясь к ней, он весь превратился в слух.
Тогда и услышал он приглушённый голос и узнал его.
– Дженни, выйди ко мне… мня-я-а-у!..
Питер глухо зарычал и пополз к отверстию. Дженни что-то причитала ему вслед, а он, весь подобравшись, полз на брюхе туда, откуда слышался уже истошный крик:
– … ко мне… мнеа-у… мня-я-а-а-у!..
…Уже рассвело, когда Дженни спрыгнула, наконец, с кровати и закричала:
– Питер, Питер! Что он с тобой сделал?
Питер сказал ей:
– Я убил Демпси. Кажется, и он меня убил. Прощай.
Она лизала его и поливала слезами. Он сказал ещё:
– Где ты, Дженни? Я тебя не вижу…
– Питер, Питер! – взывала она. – Не оставляй меня, не надо…
Глава 25
Как это всё кончилось
– Питер, Питер! – слышал он сквозь тьму. – Не оставляй меня, не надо!
Ему было бы легче уплыть туда, где нет ни боли, ни битв, ни бездомных ночей. Он очень устал. Но голос не отпускал его:
– Питер… Питер… вернись ко мне!..
На секунду он увидел белый потолок и какие-то лица. Он закрыл глаза. Свет был слишком ярок, а когда он снова открыл их, он увидел почему-то не Дженни, а маму.
– Питер… Питер!.. – взывал всё тот же голос. – Ты меня узнал?
Он узнал её, а как же она его узнала? В глазах, глядевших на него, отражались толстые белые лапы и круглая белая голова. Кто принёс его домой, почему плачет мама над чужим котом? Сердце у него упало: где Дженни? Почему её не принесли? А может быть, мама мерещится ему, и сейчас он увидит Дженни?.. Слёзы – её ли, мамины ли – падали ему на щёки; и он опять закрыл глаза.
Тогда с ним случилась странная вещь. Серая светящаяся мгла была пропитана Дженни, нет – просто была ею, словно он погрузился в нежный рыжевато-серый мех. Он расслабился от счастья, но другой мир не отступал. Какие-то люди склонились над местом, где он лежал. Он открыл глаза; оба были в белом. Ну, это понятно: он ранен, и к нему позвали доктора, а с ним пришла сестра. Да, конечно, он ранен в бою. Левая задняя лапа не двигается и передняя правая, ведь Демпси прокусил их.
У сестры, склонившейся над ним, была на груди блестящая булавка. В ней отражался белый кот с мальчишеским лицом. Питеру стало очень страшно.
Доктор заглянул ему в глаза и произнёс:
– Ну, всё позади. Теперь он поправится.
Мама заплакала снова, причитая: «Питер, Питер!..» Был здесь и отец, очень бледный, в форме. Почему-то он знал о его битве с Демпси.
– Молодец, – сказал он. – Ты сражался хорошо.
Питер поднял левую переднюю лапу и увидел, что на ней нет когтей. Больше того: он увидел пальцы. Тогда он пощупал ими другую лапу, неподвижную, и ощутил не мех, а что-то жёсткое, знакомое… сейчас, сейчас… И тут он понял: это бинт.
Теперь он всё знал. Он больше не кот, он мальчик. Он горько заплакал. Сквозь слёзы он видел, как вошла няня в комнату, держа на руках худого беспокойного котёнка, чёрно-белого, с пятном на мордочке. Она склонилась над кроватью и положила котёнка рядом с ним.
– Забери его! – плакал он. – Где Дженни? Дженни, Дженни, Дженни!..