— То, чему учим мы, это познакомиться и подружиться со своей щелкой, чтобы научиться любить ее. Когда это будет достигнуто, мы научим вас мастурбировать, — она отхлебнула вина из бузины, — хотя вас и не придется учить тому, что приходит само собой. По сути дела, все, что вам требуется, это разрешение снова вернуться к детской невинности и вспомнить, как вы ласкали себя, пока общество не погрозило вам своим длинным пальцем. А поскольку мы даем вам разрешение мастурбировать открыто, с полным сознанием своего права на этот невинный источник удовольствия, то вы сами будете поражены тем, какую бурю чувств сможете породить в собственной промежности без посторонней помощи. Вот почему мы здесь делаем акцент на независимости. Мастурбация — ключ к полноценной сексуальности, поскольку, как мы только что видели, если вы не можете доставить удовольствие себе, вы не сможете ничего предложить другому. Я надеюсь, что ответила на ваш вопрос, Кэти.
Она откинула назад волосы. В знак признательности Кэти сложила ладони вместе и вежливо поклонилась. Теперь ей было о чем подумать.
— Есть еще вопросы? — спросила Вида, обводя взглядом комнату.
Дженнифер молчала и заговорила, лишь когда Вида вопросительно взглянула на нее:
— Сегодня я пережила много замечательных моментов, но я все еще не знаю, смогу ли я сделать это. Я имею в виду, что мне придется еще перебороть свое отвращение к гениталиям.
— Я рада, что вы высказались, Дженнифер. Мы все знаем вас как замечательного фотографа, и, конечно, по вашей статье в «New Man». В каком-то смысле вы секс-символ Америки. Поэтому если даже вы испытываете затруднения в отношении собственных гениталий, здесь что-то не так.
Все глаза устремились на Дженнифер.
— Я просто подумала, что вы правы. Вот что я хочу сказать. Я мастурбирую, как и все остальные. Но всякий раз мне немножко стыдно делать это. Как будто я обманываю или что-то в этом роде. И я никогда не смотрю на себя.
Ласковая улыбка Виды ободрила ее:
— Продолжайте, для женщины важно сказать об этом.
— Это все. Я фотограф, а не оратор. Все, что, вижу я стараюсь запечатлеть на пленку. Мне трудно объяснить, что это значит, чувствовать, как, играя с собой, ты становишься свободней, но, думаю, это правда.
— Можно попросить вас об одолжении, Дженнифер?
— Пожалуй… можно. — А что ей оставалось делать.
— Сегодня на вечер по плану назначена демонстрация. Вы согласны?
— Согласна что?
— Продемонстрировать. Показать нам, как вы мастурбируете. Идите на стол у окна, — она указала на стол, напоминающий гинекологическое кресло, оснащенное стременами, — и просто позвольте себе расслабиться.
— Я… я не думаю, что смогу.
— Почему же нет? Здесь только мы, женщины. Суть демонстрации в том, что чем больше удовольствия вы доставите себе, тем больше будет поддержка аудитории. Мы все последуем вашему примеру на столе или прямо в зале.
Дженнифер дрожа влезла на стол.
Она боялась, что кто-нибудь засмеется, но женщины молчали, исполненные уважения к ее смелости первой публично проделать то, что все они, за исключением Виды Ланкастер, до сих пор делали лишь в кабинете гинеколога.
Не то чтобы они мастурбировали перед доктором, но когда Дженнифер раздвинула свои восхитительные ляжки и вдела ноги в металлические стремена у основания экспериментального стола, они вдруг припомнили те фантазии, что приходили им в голову, пока врач орудовал своими холодными инструментами.
Они обступили Дженнифер в ожидании, когда она начнет. Ее пальцы нервно бегали по ляжкам, кружили по треугольнику внизу живота.
— Прикоснись к себе, Дженнифер, — торопила Вида, — как ты делала это, когда была маленькой.
Другие голоса присоединились к голосу Виды, и Дженнифер, понукаемая ими, принялась тереть и ласкать свою грудь. Она закрыла глаза и вызвала в памяти образ Алэна, мечтая, чтобы он был сейчас здесь и удовлетворил ее желание.
Продолжая настойчиво массировать места, служившие источниками удовольствия, она забыла о смотрящих на нее людях. Их внимательные глаза и сдерживаемое дыхание отодвинулись и померкли. Она знала, что впервые в жизни она способна лететь туда, куда она хочет. Раньше она мастурбировала, чтобы снять напряжение, секс как таковой имел при этом второстепенное значение. Теперь она обрела нового любовника: себя саму.