— Вам понравилась музыка? — поинтересовался он.
— Я не слышала музыки.
— Вы не слышали Чайковского?
— Я смотрела на вас, мне некогда было слушать.
— О, — он обнажил в улыбке свои крепкие белые зубы, это другое дело. — Его широкое грубоватое лицо просияло от удовольствия.
— Там вы были Богом.
— Да, я, должно быть, неплохо танцевал. Возможно, кое-что можно было замедлить, в некоторых местах…
Это была проверка. Он глядел на нее, подняв брови.
— Да, пожалуй, — неуверенно произнесла Ники. Это могло бы добавить поэзии… Но с другой стороны, ваш танец утратил бы эту звериную мощь.
Дженнифер наблюдала за выражением приятного удивления на лице Юрия. Он поймался на удочку. Можно было только восхищаться искусной работой Ники. У Юрия не оставалось шансов.
— Вы, кажется, отлично разбираетесь в танце, мисс Армитаж.
— Ники. Просто Ники. Я ваша раба. С этого дня я посвящаю себя вам.
— Но вы, верно, сошли с ума, — он обратился за поддержкой к Дженнифер. — Я не понимаю американских женщин. Дженнифер, ты обещала мне объяснить их.
Дженнифер пожала плечами:
— У каждой женщины есть тайный образ воображаемого идеального мужчины, который она может не осознавать, но узнает тотчас же, как только встретит. Я думаю Ники узнала его, как только вас увидела. Я сидела рядом с ней и видела ее первую реакцию.
Юрий задумался, он выглядел польщенным, но, видимо, не знал, что делать дальше. Он почесал голову и принялся расхаживать перед двумя женщинами.
Он заметил, что обе они были все еще в шубах, а в гримерной было очень жарко.
— Снимите шубы. Снимите шубы, и мы выпьем шампанского. Сегодня у меня праздник.
— Вы рады, что едете в Европу?
— Да. Там я понимаю женщин. Они не делают таких заявлений.
Бутылка с шампанским стояла в ведре со льдом на его туалетном столике, который освещали десятки маленьких лампочек. Среди них виднелись поздравительные телеграммы.
— Пейте, пейте, — приговаривал он, наливая пенистое вино в стаканы и протягивая их женщинам, которые сняли шубы и положили на стул.
На Дженнифер было длинное черное платье, украшенное блестками и среди них серебряная булавка. Ники выглядела чрезвычайно женственно — в кружевной блузке с черным поясом и длинной черной юбке.
— Вы обе так красивы, что я не знаю, как с вами обращаться. Как простой смертный ведет себя с нимфами?
— Он занимается с ними любовью, если хочет. Он овладевает ими, как король или бог. Он овладевает ими, потому что его искусство и красота заслуживают награды.
Пока Ники говорила это, его внимание было приковано к ее черным сверкающим глазам. Можно было подумать, что она рассказывает ему сказку. Когда он заговорил, его голос звучал хрипло:
— Танец очень сексуален. Он возбудил вас. Вы думаете, что я здесь такой же, как на сцене? Дженнифер знает, что это не так.
Ники улыбнулась, как бы давая знать, что она не Дженнифер. Она будет смотреть на него горящими глазами, что бы он ни говорил. Дженнифер прочла упрямство на лице Ники, которая видела свою добычу и не собиралась ее упускать.
Успех Дженнифер зависел от того, добьется ли своего Ники, поэтому она решила помогать ей всем, чем сможет.
— Юрий, — сказала она, — я должна тебя предупредить. Ники привыкла добиваться своего. Сопротивление бесполезно.
Юрий кивнул и поглядел на Ники, его лицо потемнело.
— Вы испорчены, как и большинство американских женщин.
— Это правда.
— Вы хотите заняться со мной любовью?
— Я уже сказала.
— Прямо здесь? При Дженнифер?
— Я привыкла получать то, чего я хочу, немедленно.
— Ба! Что я должен думать? Входите в мужскую гримерку и подобным образом предлагаете ему заняться любовью. Мне кажется, это бесстыдство.
— Я бесстыжая. Спросите Дженнифер.
Юрий допил третий стакан шампанского, и оно ударило ему в голову. Спокойные ответы Ники отрезали ему все пути к отступлению. Дженнифер видела, как отблеск желания тенью лег на его раскрасневшееся лицо.
— Вы готовы выполнить мою просьбу? — спросил он Ники. — Любую?
— Только попросите.
— Покажите мне грудь. Распахните блузку, чтобы я мог видеть. Мне кажется, она у вас маленькая и стыдливая.
Ники улыбнулась своей победе и расстегнула первые две пуговки кружевной блузки. Смуглое тело ярко выделялось на фоне белого кружева.
— Почему вы остановились? — спросил он.
— Может быть, вы хотите продолжить сами?