— Не будь настырным. Я не так терпелива, как твоя тетя, — раздраженно ответила ирландская сапиенса.
— Моя тетя… Кстати, а где мадам Крикен? — наивно спросил юный антей первого уровня. — Я надеялся встретиться с ней по прибытии.
— Мадам нет, — ответила экономка с явным удовлетворением.
— Как — нет? — переспросил удивленный Ламбер.
— Никаких вопросов. Когда встретишься с суммусом сапиенсом, все поймешь. — Мисс О'Коннор подошла к комнате номер девять и заставила мальчика войти.
Тоам Ратандра молча плелся за ними и, вытаращив глаза, рассматривал лампочки, пол и стены коридора. Он не прислушивался к диалогу Ламбера и сапиенсы, но и его заинтересовала комната номер пять. Тоам был рад вступить в Аркс Ментис, но сейчас он страшно смущался.
— Пошевеливайся, твоя комната вон та, номер десять, — сказала мисс О'Коннор мальчику, который поспешил войти, не сказав ни слова.
Астор Венти, несмотря на свои мучения, все слышал: «Значит, один из новоприбывших антеев — родственник мадам Крикен. Надеюсь, он окажется сообразительным парнем и поможет мне. Он не знает, что здесь происходит».
Джено снова напряг слух и услышал, как мисс О'Коннор дает Ламберу и Тоаму указания. А потом опять воцарилась тишина.
«Суоми еще не прибыла. Я уверен, как только она узнает, до чего меня довели, она сразу придет мне на помощь», — думал Джено, стараясь не отрывать взгляд от Ока Дьявола.
Время от времени его тянуло в сон. Заснуть означало… умереть! До конца суплициума оставалось еще сорок четыре часа!
Глава четвертая
Древняя истина о Пьере и Коринне
Золотые крылья сокола были сложены, а тело, провалившееся в мягкую подушку, оставалось неподвижным. Глаза Ре были закрыты, а лапы окровавлены: только перстень с буквами А. М. сиял как солнце. Ароматный дым поднимался из стеклянных перегонных кубов, а на антикварной мебели было расставлено четырнадцать курильниц, наполнявших комнату таким сильным запахом, что трудно было дышать.
Ятто фон Цантар даже переоделся по торжественному поводу: теперь на нем были мягкие черные брюки и облегающий пурпурный пиджак, а на шее длинный серебристый шарф, раскачивающийся, как маятник, при каждом его движении. Суммус застыл, возложив руки на своего Ре, который и перышком не шевелил.
На четвертом этаже Аркса, в комнате видений происходило нечто важное. За большой мозаикой, на которой среди остальных мудрецов больше не было изображения мадам Крикен, разворачивалась драматическая сцена: Ре не подавал признаков жизни.
— Силы должны вернуться в твое сердце! Пробуди свою душу и снова лети ко мне, — медленно и с убеждением сказал суммус сапиенс.
Легкий воздушный поток всколыхнул перья на груди, но Ре не двигался. Ятто прижал его к груди.
— Ты не можешь сейчас умереть! Я тебе этого не позволяю! — в бешенстве заорал он, выпучив глаза.
Ре затрепетал. Золотая голова закачалась, клюв раскрылся, и от пронзительного крика бедного сокола в комнате задрожали стекла. Фон Цантар улыбнулся и неожиданно подбросил Ре вверх. Птица раскинула крылья, но полет длился всего несколько секунд. Внезапно повернув, она приземлилась и поджала золотистые лапы.
— Смерть стала бы справедливой местью за твое предательство. Но я добрый. И ты это знаешь! — сказал суммус, обращаясь к своему созданию.
У Ре был виноватый взгляд. Грустный и страдающий, сокол сидел наверху, наблюдая за передвижениями своего зловредного хозяина.
Фон Цантар подошел к комоду из красного дерева и взял пергаменты, исцарапанные когтями сокола. Эти пергаменты стали для суммуса настоящим откровением. Он развернул их и внимательно перечитал. Лицо Ятто засветилось от радости: он понимал, что держит в руках формулу, которую давно искал.
А. М. 1666 год.
Маграмана рофантлока
ПЯТЬ раз бледное светило проводит над вершинами.
СЕМЬ капель холодного ручья падают в деревянную священную бочку.
ВОСЕМЬ медных гвоздей заполняются эссенцией трав и цветов, пахнущих последней звездой.
Тонкий рот Ятто фон Цантара растянулся в циничной улыбке.
— Конечно, это документ, касающийся клонафорта! Маграмана рофантлока — всего лишь анаграмма названия препарата. Простая игра слов, в которой зашифрована формула, — восторженно воскликнул Великий мудрец. Он повторил текст и, пожав плечами, продолжил: — Все просто. Теперь я знаю, что нужно сделать, чтобы создать этот чудесный алхимический препарат. — Он прочитал подпись и вдруг нахмурил лоб. — Значит, суммусом сапиенсом в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году, изобретшим клонафорт, был Астор Венти! Предок Джено! Его инициалы П. А. В.! Я всегда подозревал, что эта семья имеет отношение к магипсии! Долгие годы они занимались магией, не входя в Аркс Ментис! — Сжимая пергамент в руке, он посмотрел на сокола: — Спасибо за то, что ты принес мне этот документ. Значит, твое путешествие с итальянским антеем было отнюдь не бесполезным, — сказал он, надуваясь от гордости.