— Вы видели Ятто? — спросила она слабым голосом.
— Нет. Он не принимает. Сегодня вечером он будет выступать перед всеми в мегасофии, — серьезно ответил тибетский святой, поправляя свою оранжевую рясу.
— В мегасофии? Сегодня вечером? Будет уже поздно, псиофы в ярости из-за суплициума. Откровенно говоря, я не ожидала, что Ятто так поступит с итальянским антеем, — призналась Ранья, понурив голову.
— Раскаиваешься, что стала преданной союзницей суммуса? — язвительно поинтересовалась Эулалия, хлопая ресницами.
— Союзница? Я… в действительности… — Арабская сапиенса не знала, что сказать, и попыталась улыбнуться.
— Когда вернется мадам Крикен, тебе будет не до смеха, — ответил доктор Бендатов.
— Крикен?! Я не уверена, что она сможет снова войти в Аркс после того, что натворила! Теперь я официальный эксперт метафизической кухни, контрафизики и фандофии, — с гордостью возразила Ранья.
Трое сапиенсов повернулись к арабке спиной и без лишних слов спустились по лестнице. Подойдя к Противоречивым Утверждениям, они встретили Доротею с Дафной, разъяренных как фурии.
Пожилая армянская псиофа по-прежнему крепко сжимала свою сумку с замками. Она поспешно активировала головокружитель: «В этой сумке есть то, что, вероятно, сможет прервать суплициум. Речь идет о материалах, которые мы с Доротеей нашли во время нашего исследования магии в Финляндии». Сообщение Дафны пришло моментально, и первым засветился головокружитель Эулалии:
«Мы действительно можем спасти Джено?» — спросила она, использовав телемпию.
«Да. По крайней мере, мы на это надеемся», — ответила Доротея.
«Это опасно. Прежде чем что-то предпринимать, мы должны спокойно поговорить. Пойдем в конюшню, там нас никто не увидит. Идет снег, и все ипповоло отдыхают в тепле», — включился в разговор мудрец Камбиль, и все согласились с его предложением.
Пока большинство псиофов слушали в мегасофии энное выступление Габора Гаага, доблестно защищавшего фон Цантара и столь же яростно нападавшего на Джено и мадам Крикен, сапиенсы, не вызвав подозрений, добрались до конюшни имени Железного Песта. Конюшню заливал желтый свет фонарей, там было уютно и тихо.
— Сядем здесь, на скамейках у первого камина, здесь мы сможем все спокойно обсудить, — предложила Эулалия, стряхивая снег с волос.
Дафна сняла голубую синтетическую шубу и оранжевую тонку, а потом торопливо стянула перчатки, оглядела всех и начала своим хриплым голосом:
— Мы с Доротеей должны были известить об этом открытии суммуса сапиенса, а также мадам Крикен, но, учитывая обстоятельства, расскажем все вам. Джено надо спасти, и, возможно, у нас есть для этого средства.
— Мадам Крикен? Но почему вы должны были известить об этом открытии именно ее? — серьезно спросила Эулалия.
— Это открытие может заинтересовать метафизическую кухню, — ответила довольная Доротея.
— Вы уверены, что эта магия поможет Джено? Мы не знаем, как протекает суплициум, — прервал ее Набир.
— Что бы ни происходило с итальянским антеем, мы полагаем, что наша магия будет эффективной, — сказала Доротея, прижимаясь к Дафне.
Сапиенсы кивнули в знак согласия, и Стае Бендатов вмешался в разговор:
— Очень хорошо… Ну скорей, покажите нам магический объект, который может прервать наказание.
Армянская псиофа схватила тяжелую зеленую сумку и, направив средний палец правой руки на один замок, произнесла несколько слов, которые поняла только Доротея. Все замки моментально открылись со звуками, похожими на лягушачье кваканье.
Дафна раскрыла сумку и вытащила из нее толстую потертую книгу, сотню листов с кляксами и каракулями, и маленькую хрустальную шкатулочку с двумя шариками.
— Вот, видите? — сказала она, поднимая шкатулочку. — Здесь две магические ягоды, которые мы с Доротеей обнаружили в одном секретнейшем месте в Финляндии. Их действие объясняется в этой старинной книге, — объявила армянская псиофа.
Эулалия, вращая глазами, заметила:
— Мне кажется, это два старых высохших шарика.
— Да. Именно так. Речь идет о магических ягодах, которым больше трехсот лет, — улыбаясь, ответила Дафна.
— И что делает их такими чудодейственными? — спросил тибетский святой, протягивая к шкатулке руку.
— Не трогать. Это не разрешается, — воскликнула Дафна, убирая шкатулочку.
Доротея, раскрыв свои документы, объяснила трем мудрецам, что представляли собой эти сушеные ягоды:
— Речь идет о пуолукке, клюкве, которая сейчас уже не растет. Зажатая зубами, она наделяет магической способностью выпускать огонь изо рта, не обжигая губ. А вадельма — это морошка. Положенная на кончик языка, она вызывает ядовитую струю, от которой все превращается в камень. Так они называются на финском языке, и уверяю вас, это необыкновенные ягоды.