18 февраля — день рождения Рене, 15 лет
2 марта — день рождения Джено, 12 лет
Коринна с грустью подумала, что ее сыновья растут без нее. Никто не устроит им праздник в день рождения. Никто не обнимет. Сердце матери было разбито.
«Скоро наступят их дни рождения. И в этом году мы тоже не отпразднуем их вместе», — подумала она, понурив голову.
Коринна взяла с полочки бережно хранившийся дневник, в котором были фразы Рене, написанные им в восемь лет, и быстро прочитала одну из них: «Мысли — это облака на крыльях ипповоло. Когда я скачу по небу, я думаю о тебе, дорогая мамочка».
Рядом с дневником стоял старый паровозик из красного дерева. Игрушка, которая была у маленького Рене в руках в тот злосчастный день, когда его похитили из аптеки. Вещица, напоминавшая о счастливой жизни семьи Астор Венти. Коринна прижала паровозик к груди и подумала о красивом белокуром сыне, который был очень похож на нее. Через долю секунды в ее памяти всплыло и личико Джено, пухленького и кудрявого, как отец.
— Как мне тебя не хватает, мой маленький! Интересно, каким ты станешь, когда вырастешь? — прошептала Коринна, заходя на кухню.
Она чувствовала, что визит фон Цантара не предвещает ничего хорошего, а ее предчувствия часто сбывались. Клонафорт, который она пила вместе с мужем много лет назад, все-таки остался в ее венах, и разум ее был очень развит, особенно способность чувствовать и воспринимать.
Она подошла к плите, взяла желтый кувшин, налила в чашку отвар из фиалки и быстрым шагом направилась к выходу.
— Вот, выпей, он еще теплый, — сказала она, передавая чашку.
Ятто выпил все одним глотком и воскликнул:
— Хотите узнать о Рене?
— Да, конечно, — ответили родители.
— Рене Астор Венти больше никогда не будет прежним! — злорадно заявил фон Цантар.
Коринна почувствовала, как в ней назревает ярость, и бросилась на Ятто:
— Что ты с ним сделал?
Пьер обнял жену, пытаясь успокоить ее.
— Я пришел сообщить вам очень важные вещи про ваших сыновей, — продолжал Ятто со зловещей улыбкой, испугавшей супругов.
Коринна и Пьер переглянулись, и паника охватила их, как стена огня.
— Вы никогда больше не узнаете Рене… Джено сейчас тоже здесь, в Арксе! В договоре ясно говорилось: в одиннадцать лет маленький Астор Венти станет моим! И он уже на втором уровне! — слюнявым ртом произнес суммус.
Коринна почувствовала, что вот-вот лишится чувств. Она прижала руки к груди и плюхнулась на стул. «Значит, это правда. Ре дал нам понять, что Джено в опасности и что он нас ищет. Мне снились ужасные сны, и мне показалось, что я вижу лицо своего малыша», — с ужасом подумала она.
Пьер снял халат и швырнул его на пол.
— Все, хватит! Много лет мы были твоими слугами, и ты воспитывал Рене, как хотел. Ты прекрасно знаешь, что мы не можем изготовить клонафорт, что нам не удается восстановить его формулу! Ты не можешь забрать себе и Джено. Оставь в покое мою семью! — закричал Пьер в лицо врагу, который беззастенчиво рассмеялся.
— А ты смельчак! Джено тоже отважен, и я надеюсь, он выдержит пытку, — добавил Ятто.
— Пытку? Какую пытку? — в ужасе спросили родители.
— Суплициум! Бесчисленные иглы пронзают нежную кожу ребенка. Но если вы будете сотрудничать… — Подлости Ятто не было предела.
— Чего еще ты от нас хочешь? — спросил Пьер, крепко сжимая руки Коринны.
Ятто вытащил два пергамента и замахал ими, как знаменами:
— Вот формула! Вот магические травы для создания клонафорта! Они были в вашей аптеке, и теперь вы конечно же не сможете утверждать, что ничего не знали! Мой любимый сокол принес их мне. А знаете, у кого они были? — Ятто замолчал на несколько секунд под уничтожающими взглядами супругов. — Они были у Джено! Сейчас ваш безумный сынок расплачивается за то, что украл моего Ре во время интерканто! Да, вы прекрасно понимаете, дни Джено сочтены! — злорадно воскликнул фон Цантар.
Пьер взял бумаги и онемел. Дрожа, он показал Коринне подпись: П. А. В. Коринна заломила руки: она чувствовала себя потерянной, уничтоженной, словно ее пронзали иглы, которые колют ее сына.
— Подвергнут кровавой пытке. Не могу думать об этом. Я чувствую, что умираю, — жалобно простонала она.
— Наконец-то вы скажете правду о своем древнем происхождении, — напирал фон Цантар, с ненавистью глядя на пару. — П. А. В. был твоим предком, мой дорогой глупый Пьер! Суммус сапиенс Аркса Ментиса в тысяча шестьсот шестьдесят шестом. Эти пергаменты — неоспоримое доказательство.