— Все в порядке? — спросил он, помогая мальчику снять куртку.
— Мадам Крикен рассказала мне уйму разных вещей.
— Представляю. А что ты думаешь о путешествии в Аркс? — поинтересовался Флебо, выставляя на стол полное блюдо жареной картошки.
— Я боюсь и считаю всю эту историю абсурдом. Почему все эти годы ты мне ничего не рассказывал? — с горечью спросил Джено.
— Потому что боялся твоей реакции. Думал, ты слишком мал, чтобы понять.
У Джено стала раскалываться голова и похолодели руки. Воздействие Никаких Фисташек и Строгой Розы начинало вызывать у него непонятную реакцию. Пытаясь справиться с неприятными ощущениями, он сконцентрировался на блюде с жареной картошкой. Внезапно блюдо съехало к краю стола, но Джено вовремя остановил его взглядом.
— Мадам сказала, что какой-то Рене может помочь мне. Не знаю, удастся ли мне убедить его, — сказал Джено.
— Рене. М-да, Рене, — повторил дядя, глядя в потолок.
— Ты его знаешь? — Астор Венти-младший надеялся, что дядя поведает ему что-то новое об этом мальчике.
— Нет… но мне о нем говорила Марго. Вот увидишь, он тебе поможет.
— А как по-твоему, почему мадам хочет, чтобы я вошел в огромную блестящую печать? Мне это кажется безумием… глупостью.
— Черная печать! Ты ее видел? — спросил Флебо, поправляя очки, сползшие на кончик носа.
— Конечно. Очень необычная штука. Знаю, что она летает. А снизу от нее идет пар. Ты входил в нее, дядя?
— Нет, — серьезно ответил Флебо. — Но мне бы хотелось помочь тебе, чтобы исправить свою ошибку. Я всю жизнь ошибался. Мне нужно было попытаться остановить твоих родителей, но я не отдавал себе отчета в том, что происходит. — Дядя снял очки и, чтобы скрыть свое волнение, закрыл лицо руками. Ему больше всего на свете не хотелось, чтобы племянник узнал ужасную истину. — Я трус, Джено. Должен был помешать фон Цантару, но у меня не хватило смелости. Мужеству нельзя научиться. Это черта характера. А я бесхарактерный, — пробормотал он.
Джено вытащил из кармана брюк носовой платок и протянул его дяде.
— Ты плачешь? Я… я не хотел причинить тебе боль, — сказал мальчик и обнял своего доброго и бесхарактерного дядю.
— Не обращай внимания. Сейчас все пройдет, — пробормотал Флебо, высмаркиваясь.
— Скажи мне, кто такой Рене? — спросил Джено.
— Рене… малыш… теперь уже мальчик. У него необыкновенный разум, — ответил дядя.
— Не знаю, удастся ли мне убедить его.
— Удастся, — заверил дядя.
Джено поднялся в комнату, развалился на кровати и, включив голубую лампу, осветившую потолок, посмотрел на гнилые бревна.
Потом открыл ящик тумбочки, достал оттуда порванную фотографию отца, прижал ее к груди и так и заснул, размышляя о таинственной черной печати.
Когда прозвонил будильник, на часах высвечивалось шестнадцать тридцать. На улице было почти темно, шел снег. В спешке Джено натянул куртку, влез в теплые ботинки и обмотал тощую шею шерстяным шарфом. Ему зверски хотелось есть.
Спустившись в кухню, он, отломив два куска хлеба, с жадностью проглотил их. Открыл холодильник, чтобы найти что-нибудь посущественнее, и тут взгляд его упал на календарь, который показывал двадцатое декабря. До Рождества оставалось всего пять дней. Выходит, он проспал целых десять суток!
— Не может быть! — Джено снова уставился на календарь. Точно, двадцатое декабря.
Он выбежал на улицу: амбулатория оказалась закрытой. Дядя исчез бесследно. Тихо падали снежинки, и на улице Душистого розмарина не было ни души. О приближении Рождества напоминали сверкающие гирлянды красных и желтых лампочек, протянутые от одного фонаря к другому.
Джено решительно зашагал вперед, стараясь не поскользнуться. Ему не терпелось поговорить с мадам и потребовать от нее объяснений, почему он спит как сурок. Не может быть, чтобы чай с печеньем вызывали такие последствия.
— Эй, Джено! — услышал он.
На обочине дороги, рядом с большой елкой, стоял Никозия.
— Что ты здесь делаешь один в такой снегопад? — спросил его Джено.
— Я поссорился с Галимедом. Иногда мой двоюродный братец становится невыносимым, — сказал Никозия, набирая голыми руками пригоршни снега. — А куда ты идешь так поздно? К сумасшедшей старухе?
— Иду, куда надо. — Джено пожал плечами и пошел дальше.
— Хочешь, сходим в аптеку? Ту, что в переулке Черной лилии? Помнишь, в прошлый раз мы так и не смогли добраться туда! — Никозия пытался хоть как-то задержать Джено, но тот шел не останавливаясь. Тогда Никозия схватил Джено за куртку и спросил: — Мы ведь друзья, правда?