– Что-то там все-таки есть, Брек. Что-то ведь ударило профессора по голове. Об этом каньоне рассказывают страшные вещи, сам не раз слышал. Пущу-ка я туда добрый заряд и…
– Нет, ни за что! – взвился ван Брок. – Науке он нужен живым!
– Что за крик? – неожиданно раздался голос неподалеку, и, повернув головы, мы увидели приближающегося дядюшку Джейкоба с винчестером в руке.
– Все в порядке, дядюшка Джейкоб, – говорю я ему. – Дикаря ловим. Им, оказывается, не нужна твоя Затерянная россыпь. Они и в самом деле охотятся за дикарем, а вот сейчас загнали его в эту пещеру.
– В порядке, говоришь? – Он недоверчиво помотал головой. – А мне вот кажется, что вместо того чтобы убивать время на всякого рода глупости, ты должен помогать мне искать мою пещеру. Тоже мне, помощничек!
– Ах, так! Ты лучше скажи, где тебя черти носили, пока мы с Биллом спорили до хрипоты!
– Я не сомневался, что ты возьмешь верх, и потому, не теряя времени, занялся каньоном, – не моргнув глазом, ответил дядюшка. – Ну ладно, хватит. У нас есть дела поважнее.
– А как же дикарь?! – воскликнул ван Брок. – Ваш племянник мог бы оказать неоценимую помощь в деле поимки и дальнейшей транспортировке сего великолепного экземпляра. Подумайте! Речь идет о науке! О прогрессе! О…
– О полосатом скунсе! – находчиво ввернул дядюшка Джейкоб. – Брекенридж, идешь ты или нет?
– Все, – говорю. – Теперь помолчите оба! Я уже устал от ваших пререканий. Сделаем так: я войду в пещеру и выгоню дикаря наружу. Билл, как только появится, стреляй ему в заднюю ногу, тогда мы его живо скрутим.
– Но ты оставил на плато оба кольта вместе с поясом, – возразил Глэнтон.
– Они и не понадобятся. Ты же слышал – ван Брок запретил убивать дикаря. А если в темноте палить начну я, то запросто могу его укокошить.
– Ладно, – говорит Билл, взводя курок. - Я вижу, тебе любой дикарь по плечу.
Так вот, вошел я, значит, в пещеру, а кругом тьма, хоть глаз выколи. Я ощупью двигался вперед и скоро обнаружил, что лаз разделяется надвое. Выбрав тот, что попросторнее, я скоро ткнулся в нечто крупное и мохнатое. Послышалось глухое «Вумп!», и кто-то сгреб меня в мощные объятия.
Я так и понял, что передо мной дикарь и что он не иначе как на тропе войны. Я накинулся на него, он – на меня, и, сцепившись в неделимое целое среди кромешного мрака, мы топтались по неровному каменистому полу, кусались, мяли и рвали друг друга на части. Медвежья речка недаром славится борцами, и надо ли говорить, кто среди них наилучший, но все же этот чертов дикарь задал мне работенку! Он оказался самым крутым и самым волосатым парнем из всех, к кому я когда-либо прикладывал руку, а укусов и тумаков у него было припасено для меня столько, что с избытком хватило бы на троих. Он исступленно грыз меня, лапал по всему телу и с таким усердием возил по полу, что мне аж поплохело.
На какой-то миг показалось, что душа моя расстается с телом, но тут же я представил себе, каким унижениям подвергнутся мои родственники на Медвежьей речке, когда в округе прознают, что их чемпиона до смерти загрыз в пещере какой-то дикарь.
Мысль о небывалом позоре пробудила во мне зверя, мозг захлестнули кровожадные инстинкты, силы удвоились. В следующую минуту я отвесил этому типу такого тумака, который уложил бы на месте любого – неважно, дикий он или ручной, да в придачу, размахнувшись хорошенько, я от души лягнул противника в живот да еще боднул несколько раз в нюх, после чего он ослабил объятия и часто-часто задышал. Не теряя времени, я нащупал на его голове, то, что больше всего походило на ухо, запихнул в рот и упоенно принялся перемалывать челюстями.
И вот, не выдержав моего последнего аргумента, дикарь издал рычание, в котором не было ничего человеческого, отпрянул от меня и, разбитый наголову, ринулся к выходу, должно быть, зализывать раны на солнышке.
Я поднялся и, спотыкаясь на каждом шагу, побрел следом. Снаружи донесся единодушный вопль, но выстрела не последовало. Впереди замаячил просвет, и скоро я показался в расселине пещеры – в крови с головы до ног, вместо одежды одни лохмотья.
– Где он? - хрипло выкрикнул я. – Неужели упустили?
– Кого? – спрашивает Глэнтон, выходя из-за валуна, пока дядюшка Джейкоб и ван Брок спускались с дерева, росшего чуть поодаль.
– Дикаря, конечно, черт бы его… – прорычал я.
– Никакого дикаря мы не видели, – заявляет Глэнтон.
– Да? А кого же я тогда выгнал из пещеры?
– Мы только гризли и видели, – говорит Глэнтон.
– Ага, – осклабился дядя Джейкоб. – Это и был дикарь ван Брока. А сейчас, Брекенридж, если ты уже наигрался с медведем, мы…
– Нет-нет! – испуганно завопил ван Брок, подпрыгивая от возбуждения. – Без сомнения, это был человек, я имею в виду то, что ударило меня по голове и скрылось в норе. Это не медведь! Он все еще там, если только из пещеры нет другого выхода.
Дядюшка Джейкоб заглянул в пасть пещеры и говорит:
– Да нету там никого. Даже дикарь не посмел бы забраться в логово гризли, а если бы и посмел, то остался бы там нав… У-а-у-у-у!
Из мрака пещеры со свистом вылетел камень и ударил дядюшку Джейкоба в живот. Дядюшка Джейкоб переломился надвое и ткнулся головой в землю.
И тут я вспомнил.
– Ага! – воскликнул я. – Все ясно! – Потом взял у Глэнтона шестизарядник, взвел курок и говорю им: – В пещере есть развилка. Я выбрал не тот ход. Стойте здесь, только освободите перед дырой чуток места. На сей раз он от меня не уйдет!
С этими словами я ринулся в пещеру и, не обращая внимания на рой камней в воздухе, углубился в узкий ход. Было темно, как в запечатанной консервной банке, но, похоже, я не ошибся в расчетах – впереди слышался топот босых ног по каменному полу. Я наддал ходу и тут заметил слабый свет. В следующий момент я завернул за угол и очутился в небольшом гроте. Из узкой бреши в стене на высоте нескольких ярдов от пола падал солнечный луч. В неверном свете я увидел фантастическое существо, которое делало отчаянные попытки удержаться на крохотном выступе перед брешью.