- Добрый день, - сказал Томаш, усаживаясь за наш столик, - извините за опоздание, рейс задержался.
Дима бросил на меня насмешливый взгляд. Мол, что я говорил.
- Итак, - он внимательно посмотрел на меня, - в чём проблема?
- Нам известно, - медленно начала я, - что вы что-то не поделили с Зофьей. Что именно? Только не говорите, что это из-за истории с вашей беременной невестой и кольца. Вы выгнали Зосю с телевидения, и этого вполне достаточно. Вы же не псих, чтобы гоняться из-за такой ерунды за ней по всей Польше! Но вы гонялись. Что она сделала?
- Зачем вам это? – вздохнул Томаш, - смерть Зоси принесла только облегчением некоторым людям. Так зачем же тогда устраивать цирк с расследованием?
- Интересно, - протянула я, - что и кому она сделала? Что вы имеете в виду? Не хотите говорить? Пожалуйста! Только я найду людей, которые расскажут. Я могу добраться до самого верха.
- Тьфу, блин, - бросил он в пространство, - ладно, сейчас расскажу. Вернусь через минуту, - он оставил барсетку на столе, а сам подошёл к стойке бармена, перекинулся с ним парой слов и ушёл.
- Любопытно, - я откинулась на спинку стула, - не больно он хочет, чтобы его тайны всплыли. Интересно знать, почему.
- Сейчас просветит нас, - Дима попросил принести ещё кофе, мне ристретто, а себе чёрный с лимоном.
- Наверное, где-то закон переступил, - хмыкнула я, - и теперь пытается вытащить хвост из мышеловки.
- Ну, раз он решил-таки рассказать, значит, не так всё серьёзно для него, - сказал Дима, - хочешь ещё пирожное?
- Да, пару эклеров и пару шоколадных.
- А ты не лопнешь?
- Не дождёшься, - фыркнула я, и, получив новую порцию сладкого, принялась за лакомство.
Прошло, наверное, минут двадцать, и мы забеспокоились.
Я съела свой десерт, выпила ещё кофе, и теперь меня мутило
от съеденного. Дима дал мне сигарету, свои я забыла дома, и я рассеянно смахивала пепел в подставку, борясь с тошнотой.
- Ты – как дитя малое, - усмехнулся Дима, глядя на меня, - разве можно столько есть?
- Я с утра ничего не ела, - призналась я, - нет, потом ещё слопала осетрины, пока ехала из замка.
- Из замка? – удивился Дима.
- Долгая история, - отмахнулась я, и посмотрела на часы, - что с ним? Он в писсуар провалился? – а Дима выплюнул кофе и расхохотался.
- Что смеёшься? – фыркнула я.
- Труднопредставляемая картина, - усмехнулся он, посерьёзнев, - не нравится мне это, пойду, посмотрю.
- Я с тобой, - подскочила я.
- Лучше сиди, - сказал Дима, вставая. Он резким шагом подошёл к бармену, перебросился парой слов, и пошёл вглубь помещения.
Не выдержав, я побежала за ним, и буквально уткнулась ему в спину, когда он взялся за ручку двери.
- Ева! – укоризненно воскликнул он, поворачиваясь, - зачем ты тут?
- Идём, - подтолкнула я его.
- А ты что забыла в мужском туалете? – бросил он в пространство, и толкнул дверь.
- Ой, мама! – вскрикнула я, увидев на кафеле тело Томаша, и лужу крови под его головой.
- Мракобесие! – воскликнул Дима, быстрым шагом подошёл к Томашу, присел на карточки, и пощупал пульс, - живой. Есть слабый пульс. Пошли, скажем бармену и администратору, чтобы вызвали врачей.
- Опоздали, - простонала я, - кто-то не хочет, чтобы мы узнали правду.
- Иди за столик и съешь ещё пирожное, - сказал Дима, - а я доложу, куда надо, - и он пошёл к бармену, а я опустилась на стул.
В нервах я схватила Димины сигареты, оставленные им на столике, закурила, и уставилась в одну точку. Какая жалость, что Томаш не успел нам ничего рассказать!
Ведь тогда преступнику не было бы смысла наносить ему
увечья, если только в плане мести.
Или он сам упал? Сомнительно. Хотя гипертонический криз вполне может иметь место, причём в любом возрасте.
Перегруз на работе, кофе, сигареты, и готово.
С другой стороны, если бы у него случился гипертонический криз, он упал бы несколько иначе. И не расшиб бы так голову.
А так, как он упал, падают либо при толчке, либо он подскользнулся. Решив проверить свою теорию, я опять бросилась в мужской туалет, и, осторожно открыв дверь, вошла внутрь. Видимо, до нас сюда ещё никто не наведывался, иначе подняли бы шум и поставили охрану.
Я закрыла за собой дверь и огляделась.
Нигде ничего не разлито, ни одной лужицы, из-под головы вытекает кровь, и кровь есть на углу раковины. Так упасть он мог, только подскользнувшись, или его с силой толкнули.
А, поскольку разлитой воды тут не наблюдается, значит, его специально толкнули.
Убедившись в этом, я поспешила ретироваться, села за столик, и вынула из пачки ещё одну сигарету. В этот момент подошёл Дима и сел рядом.
- Сказал, - выдохнул он и тоже вынул сигарету, - вижу, дело серьёзней, чем я ожидал. Выясняй у Беаты, кто ещё что-то знает о Томаше. Правда, он и случайно мог упасть.
- Не мог, - мрачно поведала я, затягиваясь сигаретой, и поведала ему о своих изысканиях, - он не сам упал, я уверена в этом. Ему помогли.
- Зачем ты туда полезла? – возмутился Дима, - тебя могли бы засечь. Ладно, что сделано, то сделано. Сейчас приедет следователь. Что мы ему будем говорить? Что мы тут делаем? Бармен видел, что он к нам подсаживался, барсетка на столе осталась.
- Не волнуйся, - улыбнулась я, - скажем, что мы любовники. Я девушка замужняя, а в туалет мы вошли для острых ощущений.
- Как перед мужем оправдываться будешь? – ухмыльнулся Дима.
- Никак, - хмыкнула я, - скажу, что это была идеальная отмазка, чтобы нас не загребли до выяснения обстоятельств.
- Мило, - хохотнул он.
- А Томаш навязался на встречу... – я задумалась, - о! Знаю! – и я полезла в барсетку к Томашу.
- Что ты делаешь? – Дима не сводил с меня глаз.
- Минутку, - я вытащила из барсетки записную книжку, мобильник, а из визитницы карточку, - вот! – потрясла я визитной карточкой, - это обеспечит нам алиби.
- Каким образом? – не понял Дима.
- Сейчас узнаешь, - улыбнулась я, пряча свои трофеи в сумочку.
В этот момент подошёл следователь, а с ним администратор.
- Добрый день, - вежливо сказал инспектор, присаживаясь рядом с нами, - это вы нашли тело?
- Да, мы, - кивнул Дима.
- Хорошо, - инспектор вынул бумаги, - расскажите, что вы видели подозрительного.
- Ровным счётом ничего, - ответил Дима.
- А вы? – повернулся он ко мне.
- Нет, я ничего не видела, - спокойно ответила я.
- Туалет мужской, - меж тем продолжал инспектор, глядя на меня, - вы женщина. Вход в женский через соседний тамбур. Что вы делали в мужской части?
- Я пошла с ним, - кивнула я на Диму.
- С какой целью?
- Я замужем, - ответила я, - и пройти с ним, - кивнула я на Диму, - к нему в номер я не захотела, чтобы внимание не привлекать.
- Понятно, - кивнул следователь, - и в качестве места для любовных утех вы выбрали туалет?
- Да, - спокойно ответила я.
- Хорошо, - протянул инспектор, - но бармен мне сказал, что пострадавший сидел с вами за одним столиком. Вы с ним знакомы?
- Шапочно, - ответила я.
- В смысле? – не понял инспектор.
- Я главный редактор русско-французского глянца, - я стала вдохновенно выкручиваться, - мы имеем постоянного инвестора, которому принадлежит часть акций, но часто люди со стороны готовы вложиться в бизнес, чтобы получить прибыль.
- И? – не сводил с меня глаз инспектор.
- Томаш хотел нас проинвестировать, - пояснила я, - передал через подругу мне визитку, - я положила на стол карточку, - и мы договорились о встрече. Но ему кто-то позвонил, он занервничал, мы даже договориться ни о чём не успели, и ушёл. Даже барсетку забыл на столе, - кивнула я на сумку.
Похоже, мой ответ удовлетворил инспектора, он задал нам ещё несколько наводящих вопросов, и на этом допрос был закончен. Томаша мы близко не знали, и ничего существенного сказать ему не могли.
Тем более, если он начнёт что-либо проверять, то обнаружит, что Томаш действительно инвестировал канал, и меня никто и ни в чём уже не заподозрит.