В кабинетике стояло удобного вида кресло, стул с прямой спинкой и узкая, заправленная простынёй койка. На полке выстроились секс-игрушки, с большей частью которых Джоул уже познакомился в менее удручающих обстоятельствах; все они были обвязаны бумажными ленточками с отметками о пройденной стерилизации. Был здесь и голо-проигрыватель. Быстро пролистав содержимое, Джоул обнаружил ряд названий, знакомых по жизни в казармах и во флоте, плюс несколько вряд ли когда-либо демонстрировавшихся подобной аудитории. Что заставило на мгновение задуматься, какой же их эквивалент ходит по рукам в казармах ВЖК, и найдется ли женщина, которую он осмелится об этом спросить. Не Фориннис, точно. Полковник, может быть, если они когда-нибудь напьются вместе до нужной кондиции. Головид также предлагал на выбор коллекцию слайд-шоу с красивыми молодыми женщинами, несколько – с красивыми молодыми мужчинами, одно – с красивым молодым гермом, ещё одно, от которого было не отвести глаз, с прекрасными молодыми толстушками, и несколько других, с персонажами чем дальше, тем всё более экзотическими – программу же составляли инопланетники, в конце концов. Еще несколько голо-коллекций были откровенно отталкивающими, а пара – так вообще непотребных, хотя Джоул считал, что уж он-то повидал мир. Вот какой не была ни одна из этих коллекций, так это возбуждающей. Он выключил проигрыватель.
«Я занимался этим лет с тринадцати. Это не трудно, за чем же дело стало?» Вот как раз и не встало – он в жизни не был более вялым.
Он присел на койку, изучил инструкцию на выданной ему баночке для образцов и подумал насчёт назального спрея. Воспользоваться им казалось нечестным, словно он подводит своих, делает нечто не подобающее мужественному, зрелому офицеру Империи. А за то, что ему почти полтинник, послабления разве не полагается?
Это место было, пожалуй, максимально далёким от эротики, не говоря уж о романтике. И по какой же искаженной иронии именно здесь он должен выполнить главную биологическую цель наличия у него сексуальности как таковой?
«Я без проблем сделал бы это в двадцать...» Но, если добавить ещё тридцать лет воздействия жесткой радиации, биологических угроз и химических токсинов тут и там, за время его разнообразной военной карьеры… Бог знает, сколько гадости набралось у него в половых железах, начиная с аварии в космосе, из-за которой он загремел в Имперский Военный Госпиталь, когда ему было чуть больше двадцати. Джоул вспомнил ещё, что в дни учебки, которые остались в его памяти только разрозненными фрагментами, некоторые ребята, работавшие с экспериментальным СВЧ-оружием, шутили, что смогут зачать только девочек… Да даже если бы он состоял в самых что ни есть традиционных отношениях, то всё равно хотел бы сделать всё именно так. Разве может отец сделать своему первенцу… то есть, гипотетическому ребенку подарок на день рождения лучше, чем отметку «предотвратимые дефекты или заболевания отсутствуют»?
«К чёрту это всё». Все картинки, что могут ему понадобиться, хранятся в его собственной голове, его разуме и памяти.
Он подумал про Эйрела. Вот уж точно целая сокровищница самых эротических воспоминаний, какие вообще только можно представить. Что только этот человек не был готов попробовать... И кстати, это было бы уместно по некоей своеобразной логике. Любимое лицо смеялось над ним из прошлого, его очень веселила нынешнее замешательство Джоула, но слишком быстро его заслонила та холодная, керамическая, пустая маска, что в последний раз смотрела из-под стеклянного колпака криогроба, такая неправильная!.. Если все так пойдет и дальше, то в конечном итоге Джоул будет рыдать, а не дрочить. Нет.
Сдавшись, он распечатал назальный спрей и сунул ампулу по очереди в каждую ноздрю. Туман холодил, ничем не пах, и, похоже, не производил никакого эффекта. Что дальше?
Незваным к нему вдруг пришло воспоминание – о Корделии, идущей по коридору верхнего этажа особняка Форкосиганов в одном только полотенце, обмотанном вокруг бедер на манер бетанского саронга. И о том, как он сам буквально ввалился в двери в панике. Что там было за ЧП, пожарная тревога? Угроза взрыва?.. Сейчас он уже и не мог припомнить. Зато помнил полотенце, о да. Она носила обнажённую кожу, как боевую броню. Какой-то оруженосец или слуга, к сожалению, очень скоро подал ей еще одно полотенце. Предположим, вместо того, чтобы дать ей новое полотенце, наоборот, забрали это?.. Все... неожиданно стало в разы интереснее.