— Царапина, не больше, — сказал он. — Внимание на фланг!
Три человека стремительно спускались по склону ущелья. Они были вооружены дирками, смертоносными короткими мечами горцев. Двое других, верхом и с клейморами, двуручными шотландскими мечами, возникли в ущелье позади нас. Шимич впереди тоже обнажил меч. «Им куда проще было бы прикончить нас из мушкетов», — подумал я, хотя, конечно, грохот выстрелов в минуту собрал бы здесь половину войска Кэмпбелла. Предателю Шимичу и его людям нужно прикончить нас быстро и тихо. Я обнажил собственный клинок, палаш, послуживший моему отцу при Нейзби. Окровавленными пальцами Гленраннох сжимал шпагу. Два клинка против шести…
Тут Леблан запустил руку в свой огромный ранец и, вытащив великолепно инкрустированную рапиру, широко мне ухмыльнулся. Затем он повернулся навстречу двум всадникам позади нас и с диким смехом взмахнул клинком.
Я повернулся к тем, что катились вниз по крутой насыпи, и атаковал их, пока они не успели достичь дна ущелья. В тесном пространстве им ничего не оставалось, как отпрыгнуть в сторону, чтобы не попасть под копыта моего коня, но теперь они могли атаковать, а мой Росинант не спешил развернуться в таком узком месте. Я ударил сверху вниз, целясь в плечо, но пронзил лишь пустоту. Тут один из нападавших схватился слева за поводья и попытался стащить меня с седла, но я саданул его локтем в нос. Тот, что справа, ткнул в меня мечом, но он опасался свистящего палаша в моей правой руке и промахнулся. Теперь я уже полностью развернул коня и снова нанёс удар. Он увернулся от моего клинка и отбежал назад, чтобы присоединиться к своему напарнику. Они нападут вдвоём на мой слабый бок.
Краем глаза я заметил, что Гленраннох спешился. Он силился не опустить шпагу, а кровь всё текла из его левого плеча. Его соперник держал по дирку в каждой руке и кружил, выжидая момент, выжидая, пока рана ослабит генерала. Слева я видел Леблана, ведущего кавалерийскую атаку в миниатюре, его рапира и конь двигались в унисон. Только человек, рождённый для седла и шпаги, мог так сражаться.
Тут мои оппоненты снова напали, подскочив слева. Не было ни места, ни времени, чтобы развернуться. Я ощутил, как дирк вонзился в холку коня подо мной, всего в дюйме от моего бедра. Второй противник ткнул лошадь в шею, но та увернулась, от боли встав на дыбы. Враги отступили, готовясь к последней атаке. Затем снова напали.
Я перехватил палаш левой рукой и ударил вниз, а потом вверх.
Первый горец получил остриём в правую подмышку. Я почувствовал, как пронзил плоть, а за ней кость. Я услышал его вопль, и он схватился за наполовину отсечённую руку. В тот же миг я пришпорил коня и с силой вонзил отцовский клинок в живот его изумлённого напарника, который рухнул на землю, соскользнув с моего палаша, кровь и кишки растекались под его пальцами, которыми он безуспешно пытался зажать рану.
Я снова переложил палаш в правую руку и возблагодарил Бога за то, что первым меня обучал фехтованию дядя–левша, доктор Тристрам Квинтон. Затем я оглянулся на Гленранноха.
Он ещё парировал выпады соперника, но было очевидно, что генерал слабеет. Мой конь обезумел от боли и больше не слушался поводьев. Я соскочил с его спины и бросился на противника генерала, который повернулся ко мне, отразил мой удар дирком в правой руке и атаковал тем, что в левой. Значит, я встретил себе ровню: ещё одного, кто может биться обеими руками. За его спиной Гленраннох упал на колени, уронил шпагу и схватился за окровавленное плечо.
Мой соперник держался между генералом и мной. Он уклонялся от каждого моего удара, предугадывал каждый финт. Он был хорош, куда лучше тех неумех, с которыми я только что управился. Те были неотёсанными шотландцами, но в этом человеке чувствовалась выправка и выучка военного.
Я услышал позади топот копыт и выругался про себя. Я не сводил глаз с соперника, он захватил всё моё внимание. Я забыл посмотреть назад, где предатель Шимич с обнажённым мечом, наверное, пришпоривал сейчас коня, чтобы меня затоптать…
Я не смел повернуться к нему: так я получу удар двумя дирками в спину…
Копыта грохотали уже почти за спиной, я чувствовал, как земля дрожит у меня под ногами. Быть затоптанным насмерть или насмерть пронзённым — вот всё, что мне оставалось…
Гром выстрела спугнул птиц в редких кустах. Конь Шимича задел мою левую руку, проскакав вдоль ущелья один, без всадника. Мой противник замер как вкопанный. Он так и не заметил, как генерал Колин Кэмпбелл из Гленранноха неуверенно поднялся с колен позади него. Он узнал об этом только в короткий последний миг после того, как генерал с силой вонзил шпагу в спину своему несостоявшемуся убийце.