Я знал, что любая аудиенция у монарха коротка, и сколько бы времени она ни продлилась, его немного. В голове теснилось множество мыслей, и мне следовало воспользоваться моментом.
— Ваше величество, — начал я, — могу ли я просить, моя команда…
— Все выжившие уже получили щедрую королевскую награду, — быстро ответил король, — но она идёт с одним условием, тем же самым, что я налагаю и на тебя. Молчание, Мэтт.
— Ваше величество?
— Молчание, — он повернулся, медленно пошел вперёд, я последовал за ним. — Твой брат подробнее пояснит мои мотивы, когда ты повидаешься с ним. Видит Бог, Чарли известны куда более важные тайны. Но эти события, — он неопределённо махнул украшенной драгоценностями рукой, — их никогда не было, капитан. Как же обрадовались бы мои враги, знай они об этой угрозе моему шотландскому трону. Что капитан Джадж обвёл вокруг пальца меня и моих доверенных советников, что в моих собственных водах произошло сражение вроде как моих же кораблей! Насколько слабым я стану выглядеть, Мэтт? Я только два года как вернулся на трон своих предков, и, если я хоть в чём–то уверен, так это в том, что не отправлюсь ещё раз в странствия. — Король остановился и шагнул ко мне, его лицо оказалась в паре дюймов от моего.
— И как же мне примирить обе стороны, что недавно воевали друг против друга, — произнёс он резким шёпотом, — если станет известно, что они снова сражались друг с другом? Нет, Мэтью Квинтон. Вот тебе новая истина: «Ройал мартир» и «Юпитер» отправились в Шотландию с исследовательской миссией. Там их угораздило во время сильного шторма заплыть в опасные воды. «Юпитер» получил повреждения, большая часть команды погибла, но корабль уцелел. Увы, «Ройал мартир» угодил в водоворот Коривреккан и погиб со всем экипажем, включая своего преданного капитана, о котором мы все скорбим.
И впрямь новая истина. Теперь я уже стар, старее всех моих знакомых, как когда–то мой дед. Я живу в мире, где каждые несколько недель появляются новые истины — новая война, новый министр или новый король. Даже новая религия, хотя религия кажется в наши дни весьма временной истиной. Истина — это то, что люди у власти объявляют истинным, даже если это гнуснейшая ложь.
Кому не повезло помнить старые истины — должен забыть, потому что им велено забыть, а настоящая истина, единственная вечная истина, которую мы знаем из Священного Писания, погребена под всем остальным. Последние шестьдесят лет моей жизни, прошедшие с того дня, это доказывают: можно изменить, отменить или перестроить истории целых народов, если так нужно для какой–то цели, особенно если это отвечает целям людей, обладающих властью.
Впервые я усвоил этот урок тем днём в садах Хэмптон–корте. И позднее неоднократно с этим сталкивался. Я даже делал так сам, и не раз.
Я заметил, что король ищет взглядом своих собак и уже поворачивается к придворным, и понял, что его терпение почти иссякло. Я быстро спросил, что случится с теми, кто, к несчастью, выжил после поражения «Ройал мартира». Оказалось, их судьба уже предрешена: в скором времени их отправят в Индии, где станут содержать как рабов на самых отдалённых плантациях вместе с замшелыми ирландцами и неграми вроде Карвелла.
— Конечно, поползут шепотки и сплетни, — сказал король Карл. — Но, в конце концов, Мэтт, кто в Лондоне поверит диким россказням с шотландских островов? Это слишком далеко, там живут люди, склонные к преувеличениям и мифам, это страна, до которой мало кому из англичан есть дело. Сражение в тех местах, разрушенный до основания замок там, где кровная месть приводит к подобному почти еженедельно?
Гнилозубая улыбка расколола его уродливое лицо пополам.
— Нет. Никому нет дела, по крайней мере, никому из уважаемых людей. Это станет вчерашним слухом, если только не появится свидетельств людей с хорошей репутацией. Знатного капитана корабля, прежде всего.
Произнеся это, король протянул правую руку. Я замешкался на секунду, затем склонился поцеловать большой золотой перстень с печаткой, который король получил при коронации.
Сегодня я бы по–другому реагировал на предложение короля солгать, особенно если предложение последовало бы от одного из этих придурков–германцев. Тогда я был молод и как всякий юноша верил в чистоту добра и зла, не замечая, что это лишь две стороны одной монеты с толстым слоем металла между ними. Я низко поклонился государю, а тот удовлетворенно улыбнулся и хлопком ладоней подозвал Чиффинча.