Наступила тишина, а затем король очень медленно произнёс:
— Капитан Джеймс Харкер внезапно умер на шканцах «Юпитера» позапрошлой ночью.
— Лучшие хирурги Портсмута вскрыли тело, — добавил Йорк. — Это не похоже на отравление, но они не могут сказать наверняка. В наши дни существуют смертельные яды, которые невозможно обнаружить.
Король посмотрел на меня прямо, будто сверля взглядом тёмных глаз.
— Теперь вам известно, зачем вы явились сюда, Мэтью Квинтон. У «Юпитера» срочная и предельно важная миссия. Кораблю нужен капитан, такой капитан, которому я мог бы доверять. А Годсгифт Джадж — человек достойный. Вы убедитесь, что он совсем не такой, как предвещает его фанатическое христианское имя[6]. — Даже чопорный и безрадостный герцог Йоркский слегка улыбнулся, и меня заинтересовало, чем может этот Джадж отличаться от десятков ханжески строгих пуритан–капитанов, что служили прежде английской республике, щеголяли знанием моря и столь поспешно сменили мундиры на королевские.
Принц Руперт казался весьма довольным положением вещей.
— Само собой, капитан «Юпитеру» нужен немедленно, а подходящих людей в нашем распоряжении ужасно мало, большинство из них сейчас на эскадрах в южных морях.
К герцогу Йоркскому подбежал паж и подал документ, который тот вручил мне. Я узнал знакомый текст — во всём, кроме одной детали, идентичный тому, что достался на съедение ирландским рыбам. Это было назначение от имени герцога, как лорда–адмирала Англии: мне поручалось командование кораблём его величества «Юпитер».
Я снова стал капитаном королевского флота.
Не дав мне времени как следует осознать своё новое положение, герцог Йоркский продолжил:
— У вас не будет возможности назначить собственных офицеров, капитан Квинтон. Эскадра должна выйти, как только позволит ветер, поэтому вам придется довольствоваться экипажем капитана Харкера. Вот список офицеров с моими комментариями к тем, кто мне знаком, и ваши приказы.
Он передал мне два листа бумаги, и на первом я увидел слова, написанные его рукой напротив трёх имён.
«Лейтенант Джеймс Вивиан, племянник Харкера. Достойный человек, но очень молод.
Казначей Стаффорд Певерелл, честолюбив и высокомерен. Скуп и ловок в своём деле.
Капеллан Фрэнсис Гейл. Пьяница, во флоте ради денег».
Все смотрели на меня в ожидании.
— Конечно, ваше высочество! Благодарю! Я хотел бы, однако, с вашего позволения, просить о назначении одного сверхштатного помощника штурмана.
Йорк нахмурился.
— Мистер Пипс выбранит меня за такое отступление от правил, — сказал он.
Даже угрюмый принц Руперт усмехнулся, а король с улыбкой сказал:
— Мы все живём в страхе перед гневом юного мистера Пипса. Этот человек неутомим, искореняет праздность и неэффективность во всём, кроме собственной жизни, как говорят Пэн и Мэннис. Однако в нынешних обстоятельствах, думаю, мы можем позволить вам эту прихоть, капитан Квинтон. Даже высокочтимый мистер Пипс не станет придираться из–за одного лишнего помощника штурмана, если тот будет назначен совместно лордом–адмиралом и самим королём.
Король Карл подал знак пажу, и ему тотчас принесли перо, чернила и бумагу. Он нацарапал записку, в которой я успел разобрать только адрес: Сэмюэлу Пипсу, эсквайру, клерку–делопроизводителю старших офицеров и комиссионеров королевского флота, Ситинг–лейн.
— Имя вашего подопечного, капитан Квинтон? — спросил король.
— Фаррел, сэр. Кристофер Фаррел.
Король кивнул и зачитал вслух окончание записки:
— … немедленно назначить сего Кристофера Фаррела сверхштатным помощником штурмана на борт военного корабля «Юпитер» под командованием капитана Мэтью Квинтона.
Он поставил подпись с росчерком «Карл», потом приложил кольцо к воску, налитому пажем на бумагу, а Яков Йоркский скрепил документ своей печатью.
— Так тому и быть, Мэтт Квинтон. В Шотландии, возможно, так же сыро, как в Темзе, и полно двуличных обманщиков–пресвитериан, но для нас, троих Стюартов, это родина, храни нас Бог, и один из трёх моих престолов. Я хочу ещё оставаться королём Шотландии в свой день рождения, капитан, поэтому — за дело!
Карл II поднялся на ноги: властный, невыразимо уродливый, высокий, как я. Он протянул руку, и я склонился для поцелуя.
— «Юпитер» — дьявольски хороший корабль, капитан Квинтон. — сказал король, когда мы с братом, всё ещё кланяясь, попятились из комнаты. — Бога ради, постарайтесь не потерять и его.