Я подогнал Александра поближе, стреножил его, соорудил себе постель из веток, укрыл их седлом и лег спать. Проснулся я за полночь: Александр растолкал меня, пытаясь улечься рядом.
Я был недоволен, сел и собрался было дать ему по носу, чтоб не лез куда не следует, как вдруг услышал звук и понял, чего он испугался. Никогда раньше я такого звука не слыхал. У меня прямо волосы дыбом встали. Это было лошадиное ржание, да вот только я и представить не мог, чтобы лошадь могла так ржать. Бьюсь об заклад, это ржание можно было бы услышать и за пятнадцать миль. Будто одновременно ржала дикая лошадь, ржавая пила продиралась сквозь узловатую древесину дуба и им подвизгивал голодный кугуар. Источник звука находился где-то в миле от моего ночлега, но наверняка сказать не берусь. Александр весь дрожал, испуганно хныкал и давил меня копытами, пытаясь укрыться меж веток и спрятать голову за мое плечо. Я отодвинул его, но мул изо всех сил старался держаться поближе ко мне, и, проснувшись утром, я обнаружил его спящим рядом – голову он положил прямо мне на живот.
Александр, видать, позабыл о ночном ржании или подумал, что ему все это просто приснилось, потому что, едва я снял веревки с его ног, он тут же принялся щипать травку и бездумно побрел в самые заросли.
А я опять жарил медвежатину и размышлял, не пойти ли мне за мистером Донованом и не рассказать ли ему о том, что услыхал ночью. Он наверняка и сам все слышал, ведь вряд ли они успели уйти так далеко. Но в конце концов я решил, что не подписывался быть у Донована на побегушках.
Не успел я расправиться с мясом, как до моих ушей донесся испуганный крик Александра. В ту же секунду мой мул пулей вылетел из рощицы и со всех ног помчался ко мне, а позади него появился самый здоровенный конь из тех, что я видел за всю свою жизнь. На его фоне Александр казался крохотным пузатым жеребенком. Конь был весь в черных и белых пятнах; поднявшись на дыбы, он издал громогласный крик – у меня аж уши заложило, – а его длинная грива развевалась на ветру в солнечном свете. Затем он развернулся и ускакал обратно в лесок. Видимо, Александра он счел мелочью, не стоящей его внимания.
Александр на заплетающихся ногах подлетел к моему лагерю, пробежал прямо по костру, воя, крича и раскидывая угли во все стороны, а затем рухнул на валявшееся на земле седло, опустил голову и заблеял, будто вмиг осознав, что жизнь его висела на волоске.
Я поймал Александра, накинул на него седло и надел уздечку, но к тому времени Капитан Кидд уже исчез по ту сторону рощицы. Тогда я размотал лассо и бросился за ним. Я был уверен, что никому, даже Капитану Кидду, не под силу порвать мое лассо. Александр заупрямился, он сел на землю, вытянув вперед задние ноги, и стал блеять что-то в свою защиту, но я сказал ему пару ласковых, и он, похоже, понял, что лучше встретиться с самим дьяволом, чем перечить мне, и только тогда неохотно двинулся вперед.
Мы вышли с другой стороны рощицы и увидали Капитана Кидда: тот мирно пощипывал траву на полянке прямо возле деревьев. Я пришпорил мула и двинулся на коня, размахивая веревкой. Жеребец поднял голову и угрожающе фыркнул. Такого сурового взгляда я не видал ни у одного человека, ни у зверя. Но он не сдвинулся с места, а только стоял с важным видом, так что я набросил на него лассо и затянул петлю прямо на его шее, а Александр снова плюхнулся на круп.
Ну, скажу я вам, это было все равно что пытаться заарканить живой ураган. Едва Капитан Кидд почуял веревку у себя на шее, он тут же дернулся и сделал отчаянный рывок к свободе. Лассо уцелело, а вот подпруги седла не выдержали. Александр кувыркнулся вперед, а вместе с ним, разумеется, и я проделал сальто в воздухе. Но тут обе подпруги лопнули.
Мы с Александром свалились на землю, запутавшись в седле, и Капитан Кидд мигом выдернул его из-под нас, ведь лассо-то было крепко-накрепко привязано к седлу техасским узлом; а Александр тем временем избавился от меня очень простым способом: лягнул меня изо всех сил копытом в ухо. Он вскочил на ноги, попутно наступив мне на лицо, а в следующий миг уже несся сквозь заросли кустарника по направлению к Медвежьей речке. Позже мне рассказывали, что он бежал без остановок до самого папашиного дома, где попытался спрятаться под койкой моего брата Джона.
А Капитан Кидд тем временем скинул с шеи петлю и помчался на меня, широко раскрыв пасть и прижав уши; его зубы и глаза угрожающе сверкали. Я не хотел стрелять в него, поэтому поднялся на ноги и дал деру в лес. Но жеребец был быстрее торнадо, и я понял, что он затопчет меня, прежде чем я успею найти достаточно высокое дерево и вскарабкаться на него, поэтому я с корнем вырвал из земли деревце толщиной с мою ногу, развернулся и шарахнул коня по башке как раз в ту секунду, когда тот поднялся на дыбы и уже хотел затоптать меня передними копытами.