Судья опустился в кресло и наклонил голову, увенчанную седым париком. Взглянув на обвиняемого, он вслушивался в показания полицейских, время от времени прерывая их вопросами.
А в общем, он производил впечатление человека скучающего. Джемс даже заметил, как он пытался подавить зевок, прикрыв рот каким-то документом.
После допроса последнего свидетеля прокурор поднялся со своего места.
— Вам, стало быть, угодно вызвать свидетелей, мистер Морлек? — обратился к Джемсу судья.
Тот отказался от адвоката и сам допрашивал свидетелей.
— Нет, милорд. Я не вызвал свидетельницу — телефонистку со станции Нью-Кросс, ибо это излишне: полиция признала, что меня вызвали по телефону. Более того, установлено время вызова и час моего ареста. Самый опытный преступник не в силах в столь непродолжительное время проникнуть в дом, а тем более — ограбить его. Кроме того, кто докажет, что найденные у меня огнестрельное оружие и воровские инструменты принадлежат мне, а также сможет указать, когда и где я их приобрел? Полиция утверждает также, что я — опытный банковский взломщик, на совести которого множество ограблений.
— Полиция лишь утверждает, что вас подозревают во взломе. Ваш голос узнал ночной сторож из Депозитного банка — вот и все, что упоминалось о вашей прежней преступной деятельности, — перебил его судья.
— Господа, — продолжал Морлек, — допустим, я — гроза всех банков. В таком случае, не кажется ли вам довольно странным, что я польстился на хранящиеся в доме драгоценности весьма незначительные по стоимости, а представляющие лишь историческое значение? Неужели вам не бросается в глаза несуразность моего поведения при попытке ограбления? И чего ради пошел бы я на дело, если всего неделю назад похитил из банка очень крупную сумму денег? Если предположить, что банк ограбил я, а не кто-то иной.
Зал оживился.
Молодая женщина, сидевшая среди прочей публики наверху, не сводила глаз с судьи и внимательно следила за ходом процесса. Стиснув в руке носовой платок, она тщетно пыталась заглушить биение своего сердца.
— Предупреждаю вас: все сказанное вами не облегчит вашу участь, — проговорил судья.
— Ничто из того, что я сказал или скажу, не может также и отягчить моей участи, — спокойно продолжал Морлек. — Я только прошу суд допустить на мгновение, будто я опытный взломщик, и решить — виновен я или нет. Полиция подозревает меня, учитывая мое сомнительное прошлое, а я хочу оправдать себя. Допустим, я — Черный. Разве он работает так непрофессионально, как действовал я в Блекгете? Каковы мотивы для того, чтобы забраться в дом? Я сообщил о телефонном разговоре — разве мои показания не подтвердились? Таким образом, я утверждаю: мой арест организовал, проявив чрезмерное рвение, инспектор Марборн.
После речи Морлека слово взял прокурор, а затем — судья, и слова его привели присяжных в большое смятение:
— Я не сомневаюсь: у Джемса Морлека достаточно темное прошлое. Не сомневаюсь и в том, что он и есть неуловимый взломщик — Черный Человек. Но я нисколько не сомневаюсь также, что к делу об ограблении в Блекгете он не имеет никакого отношения. А сомневаюсь я в правдивости показаний основных свидетелей — Марборна и Слоона. Они предъявили нам ряд улик, но улики эти представляются мне недостаточно вескими. Я предполагаю, что налет на дом в Блекгете подстроен, чтобы заманить в ловушку известного преступника. Поэтому, господа присяжные заседатели, необходимо оправдать обвиняемого. Но я предупреждаю вас, — добавил он, обращаясь к Джемсу, — что в следующий раз, когда Джемс Лейсингтон Морлек предстанет передо мной по обвинению во взломе, я приговорю его к пожизненному тюремному заключению.
Джоан показалось, что Джемс вздрогнул, услышав угрозу судьи, но тут же с достоинством выпрямился в ожидании приговора присяжных.
— Не виновен! — торжественно объявил старшина присяжных.
Морлек покинул скамью подсудимых и направился к двери. Публика с любопытством разглядывала его, свободного гражданина Англии, а почтенный седовласый господин вежливо обратился к нему:
— Я очень рад. Все так благополучно закончилось для вас.
Джемс улыбнулся.
— Благодарю вас, мистер Уэллинг, я не сомневаюсь в искренности ваших слов. Все было подстроено.
— И мое мнение таково, — поспешил заверить Уэллинг и обратился к Марборну, мрачно поглядывавшему исподлобья: — Вы слышали, Марборн, что сказал судья? Это не сулит вам ничего хорошего.
— Он сам не понимал, что говорил, — заявил сыщик оскорбленным тоном.
— Вы отстранены от должности, — сказал Уэллинг, — так же, как и ваш приятель Слоон. В среду зайдите в полицейское управление и сдайте обмундирование.
Джемс краешком уха уловил слова Уэллинга: он догадался, чем вызвано это распоряжение.
— Простите, мистер Морлек… — донеслось до него.
Он обернулся и увидел перед собой изящно одетую девушку. Она протянула ему дрожащую руку:
— Я так рада, мистер Морлек, так рада…
Он пожал ее руку и улыбнулся:
— Я вас видел в зале наверху во время судебного процесса. Я очень рад, что все позади…
Джемс не знал, о чем говорить с этой любезной девушкой, но ее внимание и участие тронули его. Любуясь ее красотой, он добавил:
— Я надеюсь, вы не думаете обо мне слишком хорошо. Возможно, что быть преступником очень интересно, но их жизнь мало похожа на житие святых.
— Героем я вас вовсе и не воображала, — спокойно ответила девушка.
Джемс хотел еще что-то сказать, но внимательный взгляд полицейского заставил его прервать разговор; он боялся навлечь подозрение на свою собеседницу.
— Полагаю, нам пора расстаться, — заметил он.
Девушка собрала все свое мужество.
— Вы не откажетесь посидеть со мной за чашкой чаю? — спросила, наконец, она. — Здесь неподалеку, на Ньюгет-стрит, есть ресторанчик… Мы сможем там отдохнуть.
Морлек колебался.
— Благодарю вас, — ответил он, немного помолчав.
— Вы знаете, что должны быть мне признательны? — спросила девушка, когда они вышли на улицу.
— Я должен быть вам благодарен? — изумленно переспросил Джемс.
— Да. Однажды я послала вам очень важное письмо.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Послали мне письмо? А как вас зовут?
— Я Джен Смит.
— Джен Смит? — снова переспросил Джемс. — Так значит, это вы послали мне письмо с предупреждением о том, что Ральф Гамон что-то замышляет против меня?
Она кивнула.
— Вы знаете Гамона? Он ваш друг?
— Нет, — решительно возразила девушка, — но мне приходилось встречаться с ним. Он часто приходит к нам в деревню, в Крейз, — поспешила добавить она.
— Ах, вы живете в Крейзе? Но я что-то вас не припомню.
— Мне кажется, вы вообще никого не замечаете, — сухо заметила девушка. — Вы нелюдимый человек, а на нас, простых людей, вообще не обращаете внимания.
В это время ресторан, как обычно, пустовал. Джоан, а это конечно, была она, выбрала столик в одной из ниш и велела подать чай. Джемс искренне удивился, как умело его новая знакомая обошлась с прислугой. Тщетно ломал он себе голову, кто эта привлекательная девушка, и как могло случиться, что он ее до сих пор не замечал.
— Вы давно живете в Крейзе? — спросил он.
— Я там родилась, — прозвучало в ответ.
— Откуда вам стало известно, что Гамон что-то замышлял против меня?
— Я слышала об этом от моей приятельницы, живущей в замке.
— Я очень благодарен лорду Крейзу за внимание, — вполголоса произнес Морлек. — Но, вздумай я поблагодарить его лично, явившись в замок с визитом, вряд ли старый лорд обрадуется. У него, кажется, есть дочь?
Джен Смит утвердительно кивнула головой.
— Я где-то слышал о ней. Говорят, она очень красива и умна, с возвышенной и романтической душой.
Джен скривила губы.
— Не слышала ничего подобного, — ответила она. — Насколько мне известно, это вполне рассудительная и серьезная девушка.