Станционные часы показывали без десяти девять, когда во двор въехал хэнсом, в котором сидел аскетического вида викарий. Он купил билет для входа на платформу и, узнав, куда должен прибыть ливерпульский поезд, неторопливо зашагал в нужном направлении. Лишь очень наблюдательный человек смог бы опознать в этом простодушном священнике горбуна Карна с Парк-лейн или знаменитого сыщика с Бельвертон-стрит. Почти секунда в секунду показался поезд и подъехал к платформе. В следующее мгновение викария захлестнула волна пассажиров. Случайный прохожий, окажись он достаточно внимательным, с удивлением отметил бы, что викарий зорко смотрел по сторонам – а также что его манеры заметно изменились, когда он зашагал вперед, чтобы поздороваться с тем, кого ожидал. Приезжий тоже был священником, но, видимо, совсем иного положения, если судить по поведению. Новоприбывший, поздоровавшись с другом, обернулся к двум джентльменам, стоявшим рядом, и, поблагодарив их за то, что составили ему компанию во время путешествия, пожелал приятно провести отпуск в Англии и простился. Затем оба священника зашагали по платформе, направляясь к стоянке кэбов.
Пока Бельтон разговаривал с упомянутыми выше джентльменами, Карн внимательно изучал их лица. Тот, что повыше, рыжеволосый, с водянистыми голубыми глазами, был, очевидно, Магвайром, а другой – Руни, человеком с фотографии. Оба ирландца были рослыми и крепкими, и Карн подумал: если дойдет до драки, они наверняка окажут решительное сопротивление.
Не выпускайте его из виду, кучер.
Два викария рука об руку, вслед за приезжими, вышли со станции. Магвайр и Руни подозвали кэб, положили багаж на крышу и заняли места внутри. Возница, видимо, получил какие-то распоряжения, поскольку тронулся немедленно. Карн тут же подозвал другой кэб, в который мгновенно вскочил Бельтон. Карн указал на кэб, выезжающий из ворот.
– Не выпускайте его из виду, кучер, – сказал он кэбмену. – Но при этом, ради бога, не обгоняйте.
– Ладно, сэр, – ответил тот и стегнул лошадь.
Когда они свернули на Сеймур-стрит, два кэба едва ли разделяли двадцать ярдов; так они проехали по Юстон-роуд, миновали Аппер-Уоберн-Плейс, Тэвисток-сквер и Блумсбери-сквер. Затем кэб свернул в переулок и въехал на улицу, застроенную высокими, мрачного вида домами. Перегнувшись через фартук кэба, Карн уставился на угловой дом, на котором разглядел табличку с названием улицы. Увидев ее, он понял все, что хотел.
Они прибыли на Белламер-стрит, и было ясно, что гости намерены нанести визит миссис Джефрис. Карн немедленно постучал зонтиком по окошку и приказал кэбмену остановиться на дальнем конце улицы. Как только лошади стали, Карн выпрыгнул и, велев Бельтону отправляться домой, зашагал обратно, пока не оказался прямо напротив дома, в который вошли двое приезжих.
Из того, что ирландцы взяли с собой багаж и отпустили кэб, Карн заключил, что они намерены поселиться у миссис Джефрис. Когда кэб уезжал, свет горел в двух окнах, затем засветилось и третье – Карн предположил, что именно эта комната отведена новоприбывшим.
Около полутора часов Карн стоял в тени домов на другой стороне, наблюдая за номером четырнадцатым. Свет внизу погас, через десять минут в комнате на втором этаже произошло то же самое. Убедившись, что новые жильцы устроились на ночь, Карн покинул свой пост, дошел до угла, остановил кэб и поехал домой. Добравшись до Бельвертон-стрит, он нашел на столике в коридоре письмо, адресованное Климо. Оно было написано женской рукой; Карн немедленно догадался, что оно от миссис Джефрис. Открыв его, он прочитал:
Белламер-стрит, четверг, вечер
Дорогой мистер Климо, оправдались мои худшие подозрения. Два человека, чьего появления я так боялась, приехали и поселились у нас. Ради спасения жизни отца я не посмела их прогнать, а сегодня вечером получила весть от мужа – он будет дома в субботу. Что мне делать? Если ничего не произойдет в ближайшее время, они осуществят в Англии свой ужасный замысел, и тогда да поможет нам Господь. Я надеюсь лишь на Него да на вас.
Вечно благодарная
Карн с серьезным видом сложил письмо, перешел в Порчестер-хаус и лег спать, обдумывая план действий. На следующее утро он встал в обычное время и еще до завтрака успел решить, что надлежит сделать. Он написал и отправил записку женщине, которая так на него полагалась. Карн велел миссис Джефрис нанести ему безотлагательный визит нынче же утром. Закончив завтракать, он отправился в гардеробную и принял обличье Климо, а в начале одиннадцатого вошел в дом детектива. Через полчаса в кабинет провели миссис Джефрис. Поздоровавшись, Карн заметил, что она бледна и измучена. Несомненно, бедняжка провела бессонную ночь.