Вчера, вскоре после открытия банка, некий джентльмен респектабельного вида, в сопровождении трех спутников, которые были представлены управляющему как частные сыщики, явился в банк и предъявил в кассе чек фонда Спасения. В ответ на расспросы он достал письмо, написанное маркизом, и показал кольцо с печаткой. Ни на мгновение не усомнившись, что перед ними посланцы комитета, которых ждали в банке, служащие выдали деньги и сами отнесли их в красивый частный омнибус, ожидавший снаружи. Лишь поздним вечером, когда из Плимута пришла телеграмма от маркиза Лейверстока, обнаружилась подоплека этого невероятного преступления. Потерпевшие немедленно обратились в полицию и передали дело в ее руки. К сожалению, по прошествии столь долгого времени оказалось чрезвычайно трудным найти хоть какую-нибудь улику, которая в итоге помогла бы раскрыть личности участников ограбления. Пока что дело по праву может быть причислено к тем таинственным происшествиям, что в течение последних нескольких месяцев ужасали и озадачивали всю Англию”.
– Освещено достаточно верно, – заметил Карн с улыбкой, откладывая газету, – но какую статью мог бы написать этот журналист, если бы только знал, что лежит в моем сейфе наверху!
Вечером он отправился на собрание комитета в Уэлтершолл-хаус. Был там и злополучный маркиз, чьи жуткие приключения послужили основой для статьи. Карн одним из первых выразил ему соболезнование.
– Я никогда еще не слышал о столь дерзком преступлении! – заявил он. – Остается лишь надеяться, что негодяи скоро предстанут перед судом.
– А что же тем временем будут делать бедолаги, которым мы собирались помочь? – поинтересовалась леди Уэлтершолл.
– Они ничего не потеряют, – ответил лорд Лейверсток. – Я сам возмещу убытки.
– Нет-нет, милорд, это была бы вопиющая несправедливость, – возразил Саймон Карн. – Мы все – распорядители фонда и виноваты в случившемся не меньше вас. Если ко мне присоединятся десять человек, я пожертвую в фонд Спасения десять тысяч фунтов.
– Я последую вашему примеру, – заявил маркиз.
– И я, – подхватил лорд Эмберли.
К вечеру еще семь джентльменов внесли свои лепты; подведя итог, Саймон Карн подтвердил: жители Канарских островов ничего не потеряли.
VI. Королевский финал
Из всех развлечений, светских и спортивных, которые украшают собой английский календарь, одно из самых грандиозных – или как минимум увлекательных – это, несомненно, Каусская неделя. Так думал Саймон Карн, сидя на палубе яхты лорда Тремордена, что стояла на якоре в устье реки Медины[25]. Покуривая сигарету, он нашептывал нежные пустяки в розовое ушко леди Мэйбл Мэддерли, королевы среди прочих признанных красавиц прошедшего сезона. Вечер стоял прекрасный, и будто лишь затем, чтобы наполнить чашу радости до краев, полчаса назад на своей яхте “Неизвестная величина” Карн выиграл Кубок королевы. Неудивительно, что он был доволен жизнью – и нынешним везением в частности.
Крошечная гавань полнилась судами всех сортов, форм и размеров, включая и флагманскую яхту “Гогеншраллас”, принадлежавшую его величеству императору Вестфальскому, личный флот английской королевской семьи, паровые шхуны, катера и прочие плавучие средства, принимавшие участие в крупнейшем водном празднике Англии. Туда-сюда шныряли паровые катера, юркие гички переправляли с корабля на корабль радужно одетые компании, городок на берегу пестрел флагами, и в нем почти непрерывно звучала музыка.
– Должно быть, вы считаете себя счастливцем, мистер Карн, – сказала леди Мэйбл Мэддерли, улыбнувшись, в ответ на его слова. – В июне вы выиграли Дерби, а сегодня – Кубок королевы!