– Ради этого я подпишу что угодно! Что касается содержания бумаги, здесь я полагаюсь на вашу честь. Дайте перо и чернила.
Миссис Джефрис приподняла отца, а Карн обмакнул перо в пузырек с чернилами, который принес с собой, и вложил в дрожащие пальцы. Бумагу положили на книжку, и старик старательно вывел свою фамилию в указанном месте, после чего упал обратно на подушки в полном изнеможении. Карн тщательно промокнул бумагу, сложил, убрал в карман и объявил, что готов приступить к делу. Взглянув на часы на каминной полке, он увидел, что уже без четверти одиннадцать; если он намеревался действовать, то должен был поторапливаться. Наказав больному отдыхать и утешаться сознанием того, что ему гарантирована безопасность, Карн жестом подозвал дочь.
– Ступайте вниз, – шепнул он, – и удостоверьтесь, что они все еще в столовой.
Миссис Джефрис повиновалась и, вернувшись, сообщила, что гости закончили ужинать и изъявили желание лечь спать.
– Значит, мы должны торопиться, – сказал Карн. – Где спрятаны мои люди?
– В комнате в конце коридора, – ответила женщина.
– Я пойду к ним. Вы тем временем возвращайтесь в кабинет. Мы присоединимся к вам через пять минут. Перед тем как мы войдем в столовую, один из моих людей позвонит в парадную дверь. Постарайтесь внушить гостям, что вы пытаетесь нам воспрепятствовать. Мы арестуем вас, а затем разберемся с ними. Вы поняли?
– О да.
Она быстро ушла, а Карн заторопился в комнату в конце коридора. Он поскреб ногтем по двери, и через секунду ее открыл сержант полиции. Шагнув внутрь, Карн обнаружил, что его ждут два констебля и инспектор.
– Все готово, Бельтон? – спросил он у последнего.
– Готово, сэр.
С этими словами он достал из кармана какие-то бумаги, первым прошел по коридору и спустился с лестницы. С необыкновенной осторожностью они крались по коридору, пока не достигли дверей столовой; там к ним присоединилась миссис Джефрис. Тут в дверь громко позвонили и, приоткрыв ее на пару дюймов, с грохотом захлопнули. Карн зычно велел женщине отойти, а Бельтон распахнул дверь столовой.
– Говорят вам, сэр, вы ошиблись! – испуганным голосом закричала миссис Джефрис.
– Мне лучше знать, – грубо ответил Карн и, повернувшись к Бельтону, добавил: – Присмотрите за ней!
Услышав, как в дом входят чужие, находившиеся в столовой мужчины вскочили с кресел, на которых сидели перед огнем, и застыли бок о бок у камина, глядя на полицейских и как будто не зная, что делать.
– Джеймс Магвайр и Патрик Уэйк Руни, – произнес Карн, подходя к ним и показывая бумаги, которые держал в руке. – Вот ордер. Я арестую вас обоих как участников заговора фениев против ее королевского величества. Советую вам подчиниться. Дом окружен, у всех дверей стоят констебли, шанса сбежать нет ни малейшего.
Ирландцы, казалось, были так поражены, что молча позволили надеть на себя наручники. Как только эта процедура завершилась, Карн повернулся к инспектору и сказал:
– Что касается человека, который лежит наверху больной – Септимуса О’Грэди, – то лучше поставьте у его двери констебля.
– Так точно, сэр.
Повернувшись к Магвайру и Руни, Карн продолжал:
– Властью ее величества я уполномочен предложить вам выбор между арестом и водворением на Боу-стрит и немедленным возвращением в Америку. Что вы предпочтете? Вряд ли я должен объяснять, что у полиции достаточно доказательств, чтобы отправить на виселицу вас обоих, если придется. Решайте поживей, я не намерен тратить время даром.
Магвайр и Руни уставились на него в сильнейшем изумлении.
– Вы не станете нас преследовать?
– Мне велено позаботиться о том, чтобы вы немедленно покинули страну – в случае если вы изберете второй вариант. Иными словами, я лично отвезу вас сегодня в Квинстаун и посажу на почтовый пароход.
– Насколько я могу судить, выбора у нас нет, – произнес Магвайр. – Ну что ж, примите наши поздравления – значит, вы умнее, чем я думал. Как вы узнали, что мы в Англии?
– О вашем отъезде из Америки сообщили телеграммой больше недели назад. За вами следили с той минуты, как вы ступили на английский берег. На борту отходящего парохода оставлены два места, и они предназначены для вас. Но сначала, впрочем, придется подписать клятвенное заверение, что вы никогда больше не ступите на английскую землю.
– А если мы не согласимся?
– В таком случае мы поедем на Боу-стрит, и утром вы предстанете перед судом. Сами знаете, что это означает. Лучше решайте быстрее – я не могу терять время.