У Дороти в конце концов кончились деньги. Но Дороти и в нищете предпочитала жить, забыв о счетах, поэтому все продолжалось по-прежнему и она большую часть времени проводила в вестибюле отеля «Алгонкин», и они с лифтером стали закадычными друзьями. И каждый, кто входил в лифт или выходил из него, обязательно останавливался и спрашивал: «Ну, мисс Шоу, так когда же вы пойдете работать к мистеру Зигфелду?» В конце концов Дороти это надоело, и однажды утром она отправилась в контору мистера Зигфелда в театре «Новый Амстердам», где познакомилась с рассыльным и спросила, не мог бы он представить ее мистеру Зигфелду. Рассыльный попросил Дороти подождать, а сам отправился в кабинет мистера Зигфелда. Потом Дороти заметила, как дверь кабинета приоткрылась и снова закрылась. Тут рассыльный вышел и сказал, что Дороти может войти. Так она познакомилась с мистером Зигфелдом.
Да, то, что случилось с Дороти, можно назвать почти чудом. Мистер Зигфелд велел ей встать поближе к свету, а сам смотрел, и смотрел, и все курил сигару, и наконец написал распоряжение мистеру Жану Баку дать Дороти ангажемент, а самой Дороти велел приходить на репетицию в понедельник.
Нет, все-таки это было не чудо, а дело все в гениальности мистера Зигфелда. Потому что мистер Зигфелд умеет рассмотреть в девушке за дурными чертами хорошие. Дороти говорит, почти все девушки из «Шалуний» поначалу были отвергнуты практически всеми биржевыми маклерами Нью-Йорка, но потом мистер Зигфелд делал из них звезд. Ведь маклер обязательно выберет какую-нибудь благовоспитанную и очень образованную девицу, а потом еще удивляется, что с ней что-то не так А все потому, что маклеры вообще не разбираются в психологии и почти ни один из них не понимает, что настоящий предел его мечтаний – какая-нибудь провинциальная девчонка, точно такая же, в какую он, маклер, был влюблен в шестнадцать лет. А мистер Зигфелд про психологию знает все, поэтому именно этот тип девушек и выбирает. Дороти говорит, для того чтобы сделать из девушки звезду, мистеру Зигфелду достаточно научить ее вычесывать сено из волос и больше никогда не крахмалить нижнее белье.
А что до платьев, то мистер Зигфелд предпочитает, чтобы девушки заказывали их в Париже, штат Кентукки, а не в том Париже, что во Франции. Потому что кому, как не мистеру Зигфелду, знать, что маклерам гораздо милее штапель в горошек, а не крепдешин. Поэтому девушки из «Шалуний» вне сцены больше всего похожи на учениц воскресной школы, отправившихся на пикник. С рекомендательными письмами к мистеру Зигфелду ходить бесполезно, потому что он их каждый год получает по двадцать тысяч. Дороти говорит, в них всех написано одно и то же:
«Уважаемый мистер Зигфелд! Позвольте мне представить вам мисс… которой я бы хотел помочь лишь потому, что это юное создание искренне мечтает раскрыть свой талант». Дороти говорит, когда мистер Зигфелд получает такое письмо, обычно оказывается, что юное создание разъезжает в «роллс-ройсе» и что мистер Бьюдел или мистер Таппе уже пытались сделать из нее звезду, поэтому собственную индивидуальность создание утратило. Дороти говорит, что лучшие актрисы пришли к мистеру Зигфелду прямо с улицы, как и она сама.
Когда Дороти получила ангажемент, она вернулась в отель «Алгонкин» и в вестибюле встретила мистера Худа, того самого, который нашел знаменитую русскую княгиню. Он подошел к Дороти и, как всегда, спросил: «Ну, мисс Шоу, так когда же вы начинаете репетировать у мистера Зигфелда?» А когда Дороти сказала, что в понедельник, он ушам своим не поверил. Поэтому Дороти показала ему записку от мистера Зигфелда мистеру Баку. Ну, тут он чуть не свалился замертво. Новость распространилась по всему отелю, и все чуть не свалились замертво. А когда про это услыхала русская княгиня, она действительно чуть не свалилась замертво. Потому что она восемь недель ходила к мистеру Зигфелду в контору и принесла ему десять рекомендательных писем, но дальше рассыльного ее так и не пустили.
Уже потом Дороти узнала, что если к мистеру Зигфелду посылают девушку от какого-нибудь интеллектуала, он всегда сначала рассматривает ее через щелочку в двери. А если она к тому же оказывается женщиной-вамп, то личной встречи он старается избежать. Потому что кто-кто, а уж мистер Зигфелд знает, что из девушек такого типа никогда ничего путного не выходит. В «Шалуньях» нет ни одной женщины-вамп. Даже знаменитая Долорес, высокая красавица-брюнетка, была вовсе не вамп, а «мадонна».