Итак, все последние дни мы были так заняты, что у меня совершенно не было времени вести дневник, потому что сейчас мы на пароходе, который кажется слишком маленьким, чтобы доплыть до Парижа, но мы должны быть в Париже сегодня после полудня. Потому что доплыть до Парижа — это намного быстрее, чем доплыть до Лондона. Ну, то есть я хочу сказать, что это кажется удивительным, когда подумаешь, что нужно шесть дней, чтобы доплыть до Лондона и только один день, чтобы добраться до Парижа!
Ну а Дороти совсем расстроена, потому что не хотела ехать, так как безумно влюбилась в Джеральда, а Джеральд говорил, что мы ни в коем случае не должны покидать Лондон, не посмотрев всю Англию, если уж нам посчастливилось здесь оказаться, но я сказала им обоим, что если вся Англия похожа Лондон, то я и так знаю уже слишком много, чтобы давать себе труд знакомиться с ней. Ну и я хочу сказать, что мы с Дороти немножко поссорились, потому что Джеральд появился на вокзале с браслеткой для Дороти, и я сказала Дороти, что лучше ей избавиться от такого джентльмена. Ну и Дороти пришлось все-таки отправиться со мной, потому что все ее расходы оплачивает мистер Эйсман, а он хочет, чтобы Дороти была моей компаньонкой.
И последнее, что было в Лондоне — это театральная вечеринка. Я продала множество красных шаров, а после того, как один из них я сумела продать Гарри Лаудеру, знаменитому шотландскому джентльмену, который известен как «тенор за двадцать фунтов», Дороти сказала, что мне нет нужды покупать билет до Парижа, потому что уж если я оказалась способна на это, то и Ла-Манш я смогу перейти пешком.
Пигги пока не знает, что мы уехали, но я отправила ему письмо, в котором сообщила, что когда-нибудь мы непременно еще увидимся. И я и в самом деле была рада покинуть наши комнаты в отеле, потому что хочу сказать, что пять или шесть дюжин орхидей в номере вполне могут заставить девушку задуматься о похоронах. Так что я телеграфировала мистеру Эйсману и сообщила, что мы с Дороти ничему не научились в Лондоне, потому что и так знаем слишком много, и что если мы поедем в Париж, то по крайней мере сможем выучиться по-французски, если всерьез займемся этим.
Ну а сейчас я и в самом деле очень, очень заинтригована, потому что так много слышала о Париже, и чувствую, что он должен быть намного познавательнее Лондона, и потому я едва могу дождаться, когда увижу наконец отель «Ритц» в Париже.
Париж — это божественно
Париж — это божественно, ну, то есть я хочу сказать, что мы с Дороти прибыли в Париж вчера, и это действительно божественно. Потому что французы — это божественно. Потому что, когда мы сошли с корабля и проходили через таможню, было очень жарко, и запах стоял ужасный, и все французские джентльмены в таможне громко кричали и возмущались. Ну и тогда я огляделась вокруг и выбрала одного французского джентльмена, на котором был необыкновенно блестящий мундир и который показался мне очень, очень важным джентльменом. Ну и я дала ему двадцать штук французских денег, и он стал очень, очень любезен и, раскидав всех, пронес наши чемоданы через таможню. И я действительно думаю, что двадцать франков — совсем недорого для джентльмена, у которого на одном мундире на сто долларов золотых галунов, не говоря уже о его брюках.
Ну, то есть я хочу сказать, что французские джентльмены всегда очень, очень много кричат и возмущаются, особенно таксисты, когда им дают «на чай» всего лишь маленькую желтую монетку под названием «пятьдесят сантимов». Но что хорошо во французских джентльменах — так это то, что всякий раз, когда французский джентльмен начинает кричать и возмущаться, то кем бы он ни был, вы всегда можете остановить его, дав ему пять франков. Ну, то есть я хочу сказать, что это так занятно — видеть, как французский джентльмен сразу перестает кричать и возмущаться, что на это не жалко и десяти франков.
Итак, мы с Дороти приехали в отель «Ритц», и отель «Ритц» — это божественно. Потому что, когда девушка может сидеть в очаровательном баре и пить восхитительный коктейль, и при этом смотреть на всех самых знаменитых людей Парижа, я думаю, что это божественно. Ну, то есть я хочу сказать, что когда девушка может сидеть там и смотреть на сестер Долли, и на Перл Уайт, и на Мейбел Кори, и на миссис Нэш, то это — божественно. Потому что когда девушка смотрит, например, на миссис Нэш, зная, что миссис Нэш — это бывший джентльмен, то это и в самом деле заставляет девушку затаить дыхание.