Но силы были слишком неравны, и, кажется, островитяне это поняли раньше, чем их противники. По команде они, превозмогая шквальный огонь со шлюпок, уложивший еще не менее трех десятков гавайцев (и в том числе шестерых вождей), ринулись на англичан, и в следующее мгновение на земле лежала ровно половина отряда и среди прочих четверых - Кук. Пятеро успели добежать до шлюпки. Но они мало интересовали гавайцев. Врагом номер один был для них Кук и он, поверженный и мертвый, лежал перед ними!
Его тело было разрублено на куски и разослано вождям в знак того, что гибель туземца в каноэ (видно, это была важная персона), гибель шестерых вождей и позор вождя из селения отомщены. Джеймс Кук окончил свое бренное существование, став жертвой избранной им политики. Премия за открытие Северо-Западного прохода вновь осталась невостребованной.
Руководство экспедицией принял тридцативосьмилетний Чарлз Кларк. Первой его задачей стало исполнение последнего долга перед погибшим командиром. Кларк вступил в затяжные и очень сложные переговоры с вождями, продолжавшиеся целую неделю. Ему сопутствовал успех, туземцы принесли на место стычки останки Джеймса Кука. Англичане уложили их в сколоченный корабельными плотниками гроб и 21 февраля с предусмотренными морским церемониалом почестями опустили его в воды бухты Кеалакекуа.
23 февраля «Резолюшн» и «Дискавери» вновь устремились к северу, как предполагал сделать это и Кук, и вновь оказались в Чукотском море. Однако и эта попытка окончилась так же, как прошлогодняя. Кларк даже не дошел шести миль до той широты, от которой повернул назад в прошлый раз. У него обострился туберкулез - возможно, не столько от плохого питания в ледовых условиях, сколько от событий последних трех-четырех месяцев. Корабли повернули назад.
В апреле Кларк привел их в Петропавловскую гавань. Как раз в это время там находился «главный командир Камчатки» (так называлась должность) премьер-майор, то бишь подполковник, Магнус Карл фон Бем, уроженец Лифляндии. Бем обеспечил англичан продовольствием, оказал необходимую помощь (немалую: все это обошлось русской казне в две тысячи двести пятьдесят семь рублей) и снабдил четырьмястами фунтами табака, вызвавшего примерно такой же взрыв эмоций, какой описан в «Таинственном острове» Жюля Верна.
12 июня, после ремонта и отдыха, Кларк снова вышел в море, а Бему оставил пакет с судовом журналом Кука, картами и отчетом об экспедиции и о гибели ее руководителя. Он попросил переправить этот пакет в британское Адмиралтейство.
Однако уже 24 августа корабли вновь бросили якоря в Петропавловске, на одном из них было тело умершего два дня назад Кларка. Его похоронили в этом самом дальнем городе Российской империи, на том месте, где и сейчас стоит памятник.
Между тем Бем, верный слову, был уже на пути в Петербург. Английский пакет вместе со своим рапортом он передал князю Потемкину, а тот (после переложения на французский - для себя и для Екатерины) - английскому посланнику Джеймсу Гаррису...
Прошло около двух лет, когда история эта, уже совершенно забытая, получила неожиданное продолжение. Тот же Гаррис торжественно вручил Бему «сувенир» - огромную серебряную вазу, поднос и чашу с черпаком. Вазу украшала латинская надпись: «Достославному государственному деятелю Магнусу фон Бему, оказавшему в счастливое царствование августейшей императрицы Екатерины II, во-первых, гостеприимство британским кораблям и морякам на суровых берегах Камчатки, вверенной его управлению высочайшей ее милостью, когда они после долгих страданий тщетно пытались обрести тихую пристань в таинственных пределах Российской империи, а во-вторых, достойный прием, хорошо с ними обошедшемуся, снабдившему необходимыми припасами и отпустившему восвояси. Британское Адмиралтейство в память о столь выдающемся примере расположения, с искренним чувством дружелюбия и признательности от себя лично и от имени своего отечества принесло в дар. В лето от Рождества Христова 1781».
Подарок этот хранился у Бема недолго: видимо, Потемкин счел себя уязвленным (бумаги-то отдал Гаррису он, а не Бем!), и ваза в качестве «достояния русской нации», как он выразился, украсила собою Таврический дворец - его собственное жилище. Последний раз ее видели в мае 1791 года, когда во дворце Светлейшего был великий прием в честь Екатерины...