Немногим скромнее была встреча самого командира корабля: «Командир не спеша поднялся по трапу и важно прошел между двумя шеренгами фалрепных, разодетых в самое лучшее обмундирование и строящих ему в спину рожи; тут его приветствовали лейтенанты в полном составе, держащие головные уборы в руке и прилежно кланяющиеся и шаркающие ножкой, как будто они только что окончили классы во французской школе танцев. Между тем командир, сохраняя самое прямое и несгибаемое положение корпуса, словно он проглотил прибойник, и лишь слегка прикасаясь к треуголке, торжественно проследовал в свой салон и исчез за кулисами, как картонная тень отца Гамлета».
Фалрепом теперь называют леер трапа или сходни, служащий поручнями. Это название пришло из «пиратских» веков, когда таких трапов еще не было и в помине. На судах того времени пользовались или постоянным скоб-трапом в центре борта, или таким же постоянным трапом, представлявшим собой врезанные в борт деревянные ступеньки («струны»: отсюда, кстати, выражение «пройти по струнке», родившееся на флоте) с пропущенными сквозь них двумя фалрепами, обшитыми сукном (часто бархатом), или, наконец, тросовым бискайским трапом, похожим на ванты с широкими деревянными выбленками - балясинами. Обычно он подавался в районе кормового подзора. Вот тогда-то и появились фалрепные матросы, дежурившие попарно под наблюдением унтер-офицера на палубе у трапа и обязанные подавать руку гостям или начальству, карабкающемуся по балясинам, едва его багровая физиономия покажется на уровне палубы.
Мелвилл не случайно упомянул их «лучшее обмундирование»: в отличие от разношерстной пиратской вольницы, моряки военных, а часто и торговых флотов щеголяли в форменной одежде, носившей национальные черты.
По крайней мере с XVI века Франция и Италия сделались всеевропейским, а потом и всемирным поставщиком материи для одежды моряков. Эта материя, своей белизной, гладкостью, плотностью и прочностью напоминавшая тонко выделанную парусину, производилась в огромных количествах на мануфактурах южнофранцузского города Ним. Французы называли ее la serge, итальянцы - la sargia. Это слово произошло от латинского serica - шелк. Мануфактуры Нима поставляли большие оптовые партии саржи в город моряков - Геную. Там ее знали как lа serge de Nime, или еще короче - denim (это слово вошло в Оксфордский словарь английского языка 1695 года и существует по сей день как термин). В Генуе из саржи шили одежду, паруса, носовые и шейные платки, обтягивали ею шляпы. Все эти изделия назывались genoese (дженуиз), то есть генуэзскими, а в 1567 году, как сообщает тот же Оксфордский словарь, возникло новое словечко jean, обозначавшее прочную одежду из денима и особенно штаны - jeans, джинсы. Вероятно, в то же время паруса любого вида и типа, сшитые из денима, получили название «генуэзских», или, проще, «генуй». Генуэзцы, а позднее и сами французы - без посредников - моментально нашли колоссальный рынок сбыта для денима и изделий из него: эта дорогая материя шла на одежду для чернокожих африканцев и для рабов Нового Света, а также для обмена на этих самых рабов. И одновременно в джинсовые робы облачились моряки всей Европы, чей труд мало отличался от рабского.
В предвидении боя корабль мгновенно преображался. Если противник не оставлял выбора, в баталию приходилось ввязываться с ходу, и тогда были возможны самые разнообразные неожиданности. Но так случалось редко. Обычно время на подготовку, хотя бы самое минимальное, можно было выкроить.
К атаке всегда готовились тщательно, непременно планируя подход к неприятельскому кораблю с подветренной стороны (чтобы иметь преимущество в свободе маневрирования) и желательно с кормы (чтобы не подставляться под огонь бортовых батарей).
Линейный корабль Горацио Нельсона «Виктори» в голове кильватерного строя. Художник X. Крэмер.
Но жизнь-таки полна неожиданностей, случались и здесь ситуации, когда решение надо было принимать немедленно. Тут все зависело от ветра и от мастерства командира. Если ветер оказывался «не тот», а время поджимало, эскадре приходилось перестраиваться мгновенно, с поворотом и маневром, и именно так, - чтобы встретить противника бортом. В случае если противник шел круто к ветру, а эскадра двигалась анфиладой - кильватерной колонной с попутным ветром, ее передний корабль, где находился адмирал, быстро ложился в дрейф, его примеру четко следовали остальные, и весь строй изменялся в считанные минуты. В случае обороны парусность обычно сокращалась до минимума, необходимого для простейших маневров, в случае нападения - напротив, увеличивалась до разумного максимума.