По сигналу ракетой с флагманского корабля эскадра оживала. Звуки сигнальных труб, боцманских дудок и дробь барабанов приводили экипажи в боевую готовность. Каждый твердо знал свое место по расписанию - от киля до клотика. (До клотика - в буквальном смысле: на всех марсах и салингах сидели сигнальщики, впередсмотрящие и снайперы, чьей первоочередной задачей было уничтожение неприятельских офицеров и пушкарей.) На шканцы, где был пост командира, поступали донесения от впередсмотрящих, от марсовых, от начальников солдатских отрядов, от старших комендоров. Отпирались крюйт-камеры и арсеналы, одни юнги набирали там порох в мешки, пули и картечь в полотняные или картонные картузы, изобретенные в середине XVI века и традиционно окрашивавшиеся в красный цвет, и передавали их через люки наверх, другие осторожно подносили к люку ручные гранаты - новшество конца XVIII века - и брандскугели. Матросы постарше и посильнее обеспечивали орудия ядрами - двенадцати-, восемнадцати-, двадцатичетырех- или тридцатишестифунтовыми, в том числе и разрывными (ими палили по ватерлинии неприятельского корабля). От калибра пушки и веса ядер зависело количество орудийной прислуги: самые большие орудия, тридцатишестифунтовые, обслуживало до десяти человек. Это была старая артиллерия, заряжавшаяся с дула. Новые орудия, более дальнобойные, имели нарезные стволы и заряжались, с казенной части. Их мощь измерялась не весом ядер, а диаметром ствола. Самыми распространенными можно, судя по частоте упоминаний в документах, считать семидюймовые.
Боевые команды концентрировались на шканцах и на баке. Бак служил местом для абордажа, шканцы - для его отражения. С внутренней стороны фальшборта укладывались мешки с песком и подвешивались парусиновые ведра с водой. Водой щедро обливались паруса, снасти, палуба и вообще все, что могло гореть. Кроме того, перед боем готовили запас мокрых одеял для тушения пожара. Мокрая палуба делалась скользкой, а по ходу боя становилась еще и липкой от крови, и ее поэтому посыпали песком. Где-нибудь в укромном месте лекарь разворачивал походный лазарет. Впрочем, на пиратском корабле его присутствие не было обязательным - в отличие от военного.
Тем временем, если позволяла обстановка, командир корабля и его помощники разрабатывали общий план баталии, корабельные писари размножали его в нужном количестве экземпляров и вывешивали на каждом боевом посту. Но чаще он доводился до сведения команды вестовыми: как правило - юнгами.
Наконец, командир в сопровождении свиты обходил посты, дабы убедиться, что все идет как надо. В свиту обязательно включался корабельный священник, на ходу дававший отпущение грехов и благословлявший на ратные подвиги. Морякам и солдатам напоминали об их воинском долге и о неотвратимом возмездии за его нарушение, подносили чарку, и звучала команда «К бою по местам стоять». После этого все палубные люки задраивались, и те, кто оставался наверху, предоставлялись своей судьбе.
Такие же или сходные картины разворачивались и на пиратских кораблях - тоже как-никак военных. Разве что никто на них не тратил время на сочинение планов боя и не занимался увещеваниями: трусов и неслухов попросту расстреливали на месте.
Морская слава народов заявляла о себе с их монет. Римские асс, семиссий, триено и квадрано несли на себе изображение ростры. На английских золотых ноблях, выпущенных Эдуардом III в 1344 году, и на розеноблях (риалах) Эдуарда IV чеканилось изображение корабля, на Руси эти монеты, выпускавшиеся до 1619 года, называли корабельниками. Голландцы в Батавии и в Индии еще в XIX веке расплачивались "корабельными гульденами", а в Австрии до середины XVII века был в ходу "корабельный талер", имевший на реверсе рисунок трехмачтовика, подающего сходню на берег. Великолепное изображение бригантины красуется на десятицентовиках Канады и на германской десятимарочной купюре.
Силуэты кораблей украшают гербы Багамских островов (Колумбова "Санта Мария"), Эквадора (пароход), Фиджи (двойная лодка), Кувейта (дау), Туниса (пунийский корабль), Иллирии и Мальты (античные галеры). С особенной любовью изображаются крылатые трехмачтовики - например, на гербах Новой Зеландии, Либерии, Коста-Рики, Габона, Белиза, Колумбии. Но и двухмачтовик Сейшеллских островов необычайно красив и уместен. В некоторых гербах - Колумбия, Тринидад и Тобаго - три корабля. Эквадорцы предпочли уже пароход, но пока еще с парусом. Чисто парусным судам остались верны Гренада и Доминика, Суринам и Катар, Маврикий и Сан-Христофор...