Вскоре выяснилось, что Фробишер - не самый удачливый из возможных кандидатов. Едва на горизонте замаячили льдистые горы Гренландии, пинаса, не выдержав плавания в ледовом море, отправилась на дно со всем своим экипажем, а барк, видя все это, лег на первый попавшийся курс и вскоре скрылся из вида. Фробишер на единственном оставшемся у него двадцатипятитонном «Габриэле» добрался до южных и юго-восточных берегов Баффиновой Земли, обошел прилегающие проливы - нынешние Гудзонов и Дейвисов - и короткое время спустя, так и не отыскав выхода из Атлантики и не рискнув забираться в неизведанные дебри, поспешил восвояси, набив трюм какой-то черной породой с множеством блесток ярко-желтого цвета и увековечив свое имя в названии одного из заливов Баффиновой Земли. 2 октября бравый мореход был уже в Лондоне.
Кто-то, может, счел плавание Фробишера неудачей. Только не Елизавета. Привезенная Фробишером «золотая руда» (и она, и он были в этом свято уверены, как когда-то был уверен Жак Картье), заворожила королеву и заставила несколько смягчиться в переговорах с Дрейком. Но прежде она хотела довести дело до конца. Алхимик Анджело, итальянец по происхождению, скорее всего подкупленный Фробишером, удостоверил королеву, что желтые блестки в руде - несомненное золото. А один из спутников Фробишера, Джордж Бест, поспешил назвать открытый в этом плавании пролив - Дейвисов - «Магеллановым проливом Севера», уподобив тем самым Фробишера неистовому португальцу, чье имя все еще было у всех на устах. Неизвестно, что наплел королеве сам Фробишер, чего наобещал, - факт тот, что Елизавета не только благословила его на новую экспедицию, но и стала главной пайщицей, снарядив в долг (на счет казны) двухсоттонный корабль для доставки «золотой руды». На его палубе и в трюмах разместились не только солдаты - деталь привычная, - но и целая артель рудокопов. Вот уж воистину королевский размах! Пайщики, получившие фантастические льготы и полномочия, именовали теперь себя не иначе как Катайской компанией.
Теперь королева смотрела совершенно иными глазами на предложение Дрейка! Она удостоила моряка новой аудиенции в конце 1576 или начале 1577 года, когда Фробишер все еще боролся со льдами. И он в свою очередь тоже совершенно закружил ей голову радужными перспективами. Однако было выдвинуто условие: в случае чего - она ничего не знает, пусть выпутывается сам. И не дала ему свой корабль «Своллоу» («Ласточка»), коим совсем недавно командовал Хокинс и на что так рассчитывал Дрейк.
Что ж, нет так нет. Условие было принято без колебаний. Весной 1577 года Дрейк тайно отплывает в Португалию на поиски карт Южного моря. Испанцы держали их в большом секрете, но в стране Генриха Мореплавателя, глядишь, какое-никакое старье хотя бы Магеллановых времен и подвернется... Дрейк возвратился в Англию с португальской картой, самой подробной и точной, какую только можно было сыскать, и с не менее подробным и точным наставлением для лоцманов! На карте был нанесен, а в наставлении кратко объяснен путь из Атлантического океана в Южное море - путь, которым прошел Магеллан.
Такова была прелюдия к одному из самых блестящих подвигов на морях. А ведь раньше многочисленные похождения Дрейка в чужих водах ничем не отличались от похождений его наставников в этом деле - двух Джонов, Хокинса и Лоувелла.
23 сентября 1577 года возвратился из своей второй экспедиции Мартин Фробишер, доставив в Англию свыше двухсот тонн «драгоценного» - сколь же велико было всеобщее ослепление! - камня. А три недели спустя, 15 ноября, началась беспримерная эпопея Дрейка: из Плимута скрытно вышли стотонный флагманский барк «Пеликан», восьмидесятитонная «Элизабет», пятидесятитонный «Сван» («Лебедь»), тридцатитонная «Мэриголд» («Ноготок»; в русских переводах почему-то обычно фигурирует другой цветок - златоцвет, но это абсолютно неверно) и наконец пятнадцатитонный «Бенедикт». Пять кораблей. Сто шестьдесят четыре человека.
Однако разыгравшийся буквально у порога шторм повредил два корабля, и эскадра возвратилась в Плимут. Второй выход в море состоялся лишь 13 декабря. До островов Зеленого Мыса корабли шли наудачу вдоль африканского берега, грабя португальские флоты (вот где впервые пригодились португальские карты и лоции!) и захватывая встречные суда.